Верблюжий клуб - [2]

– Идиот, – просипел Мухаммед. – Неужели ты надеешься, что они еще не вызвали по радио подмогу? До прибытия подкрепления эти ублюдки просто будут держать нас на месте.

– Наши документы, между прочим, в полном порядке, – возразил Аднан. – Самые лучшие из всех, которые можно было купить за деньги.

Иранец взглянул на него так, словно перед ним безумец.

– Мы вооруженные арабы, ошивающиеся средь свиноводческих ферм Виргинии. Они мигом узнают, кто я такой, сняв отпечатки моих пальцев. Мы в ловушке. И что прикажешь делать? Что?

– Да сбудется воля Аллаха, – произнес Хан и, видимо, следуя повелению каких-то высших сил, перевел автомат на бой длинными очередями.

Теперь Мухаммед уставился на него.

– Если нас сейчас остановят, – сказал он, – наши планы рухнут. Неужели ты считаешь, что Бог хочет этого? А? – Он замолчал, судорожно вздохнув, и продолжил: – Я хочу, чтобы вы сделали следующее… Вы должны это сделать! – Мухаммед ткнул дрожащим пальцем в направлении колеблющихся вершин: – Я хочу, чтобы вы их задержали – до тех пор пока я не успею скрыться. Примерно в полумиле отсюда есть еще одна дорога, тоже на запад. Я позвоню Марвану и попрошу, чтобы он подобрал меня там на грузовике. Вы же будете удерживать их здесь. Ясно?

Аднан молча смотрел на предводителя. В его взгляде читалось: будь на его родном языке выражение «дерьмо собачье», он не упустил бы случая сейчас его употребить.

– Ну, живей! – поторопил Мухаммед. – Вы их удержите, и это будет ваш вклад в победу нашего великого дела. Ваша жертва.

Произнеся это, он сделал несколько шагов назад.

– Если нам предстоит умереть, в то время как ты будешь скрываться, отдай мне свой пистолет, – сдавленно произнес Аднан. – Зачем он тебе?

Иранец достал оружие и швырнул его аль-Рими.

Хан, продолжая следить за вертолетом, с улыбкой предложил:

– А что, если пальнуть сейчас по хвостовому винту? Мы это хорошо умеем. Большой опыт! Эта птичка начнет крутиться как сухая ветка, прежде чем шмякнуться о землю! Как тебе моя идея, Аднан?

Пуля ударила его сзади в шею, заставив по мрачной иронии закрутиться вокруг своей оси, прежде чем он замертво рухнул на землю.

Аднан мгновенно развернулся и направил дуло пистолета на Мухаммеда. Потрясенный совершаемым на его глазах предательством, тот бросился бежать. Однако его любимые ковбойские сапоги для такого способа передвижения не предназначались. Настигнуть предводителя, когда тот упал, споткнувшись о корень, Аднану труда не составило. Он даже не запыхался…

Не сводя глаз с собственного пистолета, Мухаммед начал сыпать проклятиями на фарси. Через несколько секунд они сменились мольбами на скверном арабском, после чего последовал вопль отчаяния на английском:

– Но почему? Почему, Аднан?

Аднан ответил ему по-арабски:

– Ты торгуешь наркотиками, якобы для того чтобы способствовать нашему священному делу. Однако большую часть времени ты тратишь не на дело Ислама, а на покупку ковбойских сапог и драгоценностей. Ты сбился с пути, Мухаммед! Ты превратился в американца. Но то, что я делаю, я делаю по иной причине.

– Почему же?

– Это будет твоя жертва великому делу. – Аднан не улыбался. Глаза же его триумфально сверкали.

Он приставил пистолет к левому виску Мухаммеда и нажал на спусковой крючок. Мольбы о пощаде, на каком бы то ни было языке, оборвались. Аднан сунул в ладонь Мухаммеду пистолет и сжал вокруг рукоятки его пальцы. Потом, вскочив на ноги, устремился туда, где уже приземлился вертолет. Один из пассажиров успел открыть люк. Аднан солгал сообщникам: машина была четырехместной, и на землю теперь спустились двое мужчин – европейского типа, с мрачными выражениями лиц. Они тащили продолговатый увесистый сверток. Достав из «шевроле» помповое ружье, Аднан провел их к телу Мухаммеда.

Сверток, который несли мужчины, был пластиковый мешок для транспортировки тел. Они расстегнули молнию. Человек в мешке был разительно похож на Аднана и одет точно так же. Он был без сознания, но еще дышал. Его посадили спиной к дереву, и Аднан передал одному из мужчин свой бумажник. Ловким движением тот сунул его во внутренний карман пиджака неизвестного. Второй мужчина взял у Аднана ружье, зажал его руками Мухаммеда, направив в голову бесчувственного двойника, и выстрелил, снеся ему половину лица. Шансов, что к несчастному вернется сознание, уже не было. Аднан был экспертом в такого рода делах, хоть и не по своей воле. Да и кто, кроме абсолютного безумца, может добровольно избрать для себя подобное занятие?

Минуту спустя Аднан и оба мужчины торопливо шли к геликоптеру. Едва они взбежали по трапу, машина поднялась в воздух. Ни на бортах, ни на хвосте ее не было никаких опознавательных знаков, все прибывшие были в штатском. Они едва взглянули на Аднана. Усевшись на одном из задних сидений, он принялся затягивать на себе многочисленные ремни безопасности. Эти, с мрачными лицами, казалось, старались забыть о его присутствии.

О мертвых своих соратниках Аднан не думал. Мысли его были обращены к той великой славе, которая ожидала его в будущем. Если все пройдет как надо, в течение многих столетий человечество будет с благоговейным трепетом говорить об этом деянии. Аднан аль-Рими с этого момента покойник, но, несмотря на это, личность столь ценная и значительная, какой он никогда не был прежде.