Веранда в лесу - [157]

Снова военные трубы гремят. Оркестр громко играет «Синенький скромный платочек».

До самых последних дней звучали в сердце Савелия эти мелодии военных лет. Их пели тогда на площадях и на семейных праздниках, и не стеснялись слез. Мы в те годы не думали отдельно о нравственности. Нам казалось, достаточно того, что нравственны цели. Время романтики строек, оглушительное счастье победы! Это позже, много позже забеспокоились о душе, о порядочности, о справедливости и начали усердно слушать лекции «О любви и дружбе», но эта школа оказалась посложнее других. Уже построена была Иркутская ГЭС, уже неподалеку, в пятистах километрах, строилась Братская. (Чуть помолчав, спокойно показывает.) На этой кровати родился Павел. На этой кровати искала свое счастье Елена Никаноровна, перевозила из поселка в поселочек. Можно сказать, кровать объехала часть азиатских районов страны. (Чуть помолчав.) На этой кровати, когда ушла у него почва из-под ног, умер Савелий. (Снова замечает Павла — и теперь изумленно, почти враждебно направляется к нему.) Кто вы такой? Как вы сюда попали?

П а в е л. На лодке приплыл. Мать у меня заболела.

Ш е с т е р н и к о в (недобро, догадавшись). Источник нужен.

П а в е л (кивает и добавляет). Срочно.

Ш е с т е р н и к о в. Кто сказал вам, что наш источник поможет?

П а в е л. Дядя Савелий.

Ш е с т е р н и к о в. Не понял, простите. Кто?

П а в е л. Дядя Савелий.

Ш е с т е р н и к о в. Кто такой? Он медик?

Павел смотрит вдаль и молчит.

Почему же молчите? Кто он, этот дядя Савелий?

П а в е л. Мой последний отец.

Вроде смешок в ответе, но под веселым, вдруг ироничным взглядом Шестерникова лицо Павла остается замкнутым и суровым. Неожиданно он опускается на колени.

Ш е с т е р н и к о в. Послушайте-ка, вы цыган или русский? Кто научил такого здоровенного обалдуя падать на колени? Опять, что ли, дядя Савелий? А ну-ка, встаньте!

Павел встает, прямо смотрит на Шестерникова.

Он так и велел бросаться в ноги? Именно так?

П а в е л. Да, говорит, встань и не поднимайся.

Ш е с т е р н и к о в. Тут заповедник. Посторонних не пускаем.

П а в е л. Я буду работать. (Настойчиво.) Буду работать.

Ш е с т е р н и к о в (с интересом присматривается к нему). Если бы я ничего не знал про это наше лекарство, не было бы вопроса, но я про него знаю кое-что. Что с матерью?

П а в е л. Умирает.

Ш е с т е р н и к о в. Лежит и не встает?

П а в е л. Встает, когда в уборную.

Ш е с т е р н и к о в. Что врачи говорят?

П а в е л (спокойно). Крест, безнадега.

Ш е с т е р н и к о в (внезапно идет на край площадки, кричит). Товарищ комендант! Иннокентий! (Возвращается.) Вот вы сказали — буду работать, это хитрость была? Что умеете делать?

П а в е л. Ничего. Десятилетку кончил в прошлом году. Чучела могу делать и тяжелую работу могу.

Ш е с т е р н и к о в. То, что вы крепкий, это хорошо, нам приходится брать много груза, тащим на себе, и однако…

Из тьмы выходит  О к с а н а. Тоненькая, почти девочка. В упор, как на чудо, смотрит на Павла.

О каких чучелах речь?

Павел достал из-за пазухи чучело воробья. Шестерников взял, разглядывает. Ему нравится чучело.

П а в е л (поясняет). Воробей.

Ш е с т е р н и к о в. Хорошая работа. Поглядите, Оксана.

Оксана смотрит издали, боится приблизиться. Входит ее муж  К е х а. Кряжистый, сорокалетний, сапоги, кепочка.

К е х а. Домой иди. Ребенок плачет. Иди, иди! Иди.

Оксана делает шаг в сторону и замирает. Павел ждет.

Ш е с т е р н и к о в. Послушайте, Иннокентий. Этот юноша запродает нам душу, но ставит условие: поселить его родителей. Сделаем так: отдадим одну комнату в квартире для приезжих научных сотрудников. Станут вашими соседями.

В глубине появляются  В о л о д я  и  Н е л я. Одеты празднично, очень молоды, внимательны, очень серьезны, похожи на детей. Володя тихо играет на баяне. Это Шопен. Появляется, войдя с прищуром, Ч у п и к о в. Рыжий, однорукий, нервный мужик.

(Показывает воробья всем, Кехе.) Мы уйдем на полевые работы, вы встретите его родителей. (Павлу.) Оставить вас не могу. Потом нас в горах не найдете. Родители доедут сами?

П а в е л. Сказали, телеграмму отбить.

Ш е с т е р н и к о в. Перед вами радист Володя. Примет телеграмму. Вообще, пора познакомиться. Тут почти все население Давши, не считая научных работников. Вот подходит наш замечательный продавец Марина Ивановна. Магазин рядом.

Вошла  М а р и н а  и тоже остановилась в стороне.

М а р и н а. Не старая, можно еще Мариной звать.

Ш е с т е р н и к о в. Это Неля, Володина супруга, наша выдающаяся фельдшерица. Неля поможет вашей маме. Наш бухгалтер Чупиков. (Чупикову.) Мы, товарищ Чупиков, берем этого парня лаборантом, подготовьте приказ, я подпишу. (Павлу.) Ну, привыкайте. На той неделе уйдем в горы. Как вас зовут?

П а в е л. Павел.

Ш е с т е р н и к о в. Привыкайте. Воробья, если позволите, заберу с собой, покажу товарищам. (Уходит во тьму.)

Население изучает Павла. Володя прекратил игру.

Ч у п и к о в. Идем, анкету заполнишь.

П а в е л. Приду.

Ч у п и к о в. Раздумал?

П а в е л. Думаю.

Население продолжает изучать Павла. Тут, в этом месте, оркестр опять вступит и снова коротко сыграет военный марш. Свет переменится. Музыка еще будет звучать, когда на границе света и тьмы возникнет  Ш е с т е р н и к о в  с воробьем в руке и задумчиво помолчит.