Веранда в лесу - [153]

М о р я г и н (цитируя). Оружие приводится в действие после трехкратного предупреждения окриком и предварительного выстрела в воздух, за исключением тех случаев, когда у лесной охраны не остается времени для предупреждения.

Ч е л о з н о в (холодновато улыбаясь). А что тогда?

М о р я г и н. Ничего.

Ч е л о з н о в. Я это не очень знаю и спрашиваю: если засекли злостного нарушителя природы, вы имеете право стрелять?

М о р я г и н (с горечью). Да. Будучи уже убитым.

Ч е л о з н о в. Зачем же вам выдают оружие?

М о р я г и н. Не знаю. Пугать, наверно.

Ч е л о з н о в. А может, вам затем выдают оружие, чтобы вас самих не убили?

М о р я г и н. Похоже. Коровин идет, разбирайтесь.

Входит  К о р о в и н. Растерян, тяжело дышит.

К о р о в и н. Ну, вот мы и вернулись…

М о р я г и н. Я домой иду. Не нужен вам?

К о р о в и н. Нет. Мне подполковник нужен!

М о р я г и н  со строгим лицом уходит.

Ну! Что скажете? Перед вами готовый преступник.

Ч е л о з н о в. Первый выстрел произведен в воздух.

К о р о в и н. А второй в нас! У Надежды Петровны шок.

Ч е л о з н о в. Второй выстрел произведен по покрышкам.

К о р о в и н. Я уж не про это, дорогой мой. Большие там запасы меди или маленькие, ни одно частное лицо не правомочно блокировать такие открытия. Только государство может решать, что нужнее сегодня стране: медь или заповедник.

Ч е л о з н о в (со спокойной усмешкой). А может быть, он боялся, что решать будет не государство, а вы?

К о р о в и н. Вы лицо официальное, и я не шучу с вами! Вы обязаны допросить этого биолога!

Ч е л о з н о в. Ничего не обязан, надоело мне все, домой хочу. (Сжимает голову.) Нельзя пить в жару, голова трещит.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а (сухо). Возьмите себя в руки, Сергей Викентьевич. Вы мудрый человек.

Ч е л о з н о в. Состава преступления нет. Ничего не присвоил. Случайная находка, биолог ее временно заблокировал. Слишком, видно, хорошо знает ситуацию вокруг… Не должностное лицо, а значит, и должностного преступления нет. Что можно было бы притянуть за уши? Самоуправство. Но выстрел не реализован, в покрышку он не попал. Уголовного преступления нет.

К о р о в и н. Он присвоил компетенцию высших органов.

Ч е л о з н о в. Добросовестные заблуждения.

К о р о в и н (кричит). Не верю! Не верю! И никогда не поверю, что все так просто сойдет! Вы плохой юрист!

Ч е л о з н о в (не сразу). Я плохой человек, но юрист я хороший. Разламывается голова! (Трет лоб печально.) Жизнь, Сергей Викентьевич, подкидывает задачки странные. Есть поступки, весьма похожие на преступления, но, оказывается, это поступки патриотические. Для них отвага нужна, которой у меня и у вас давно нет.

Л и д а. Пойдем, милый, устрою тебя спать. Ты устал.

Ч е л о з н о в. Да, спасибо. Мне это будет приятно.

Появился  П а х о м о в. На веранду не поднимается.

П а х о м о в (спокойно). Отдайте ружье, Борис.

Ч е л о з н о в (равнодушно). Берите.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Где Аня, Владимир Михайлович?

П а х о м о в. Дома сидит, ругает меня. Не думаю о семье. (Идет, берет ружье. Садится вдруг.) Не охота домой идти.

С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а. Давайте чаю выпьем, товарищи.

П а х о м о в. Я выпью. И посижу немного. Руки дрожат.

Л и д а. Идем, Борис. (Взяв самовар, уходит с Челозновым.)

К о р о в и н. Совести у вас, Пахомов, нет!

Молчат. С в е т л а н а  Н и к о л а е в н а  уносит поднос с посудой. Коля по-прежнему маячит в глубине.

Я приезжаю, пожилой человек… Нашел себе дом и жду этих выходных. Сижу на берегу, прихожу в себя, ловлю рыбу, две… И никогда их, кстати, не ем! Не прощу вам. Да ваши озера кишат рыбой. Не вылавливать ее — всю себя пожрет!

П а х о м о в (мрачно). Глупый вы. Рыба древнее человека, древнее нас с вами, а все еще держится, бедная.

К о р о в и н. Вы маньяк!

П а х о м о в. Вот и Аня говорит то же…

К о р о в и н. Не прощу вам!

П а х о м о в (удовлетворенно). А вы испугались.

К о р о в и н. Чего это испугался?

П а х о м о в. За свое лицо испугались.

К о р о в и н. Плевал я!

П а х о м о в (сейчас окает сильнее обычного). Неискренне говорите, скандала вы испугались, почувствовали, что я прав. Ум у вас есть. Мы капелька, крошечка в мире природы, но мы церковь в ней, храм господний, гадить тут ни под каким предлогом нельзя. Тут святость нужна. Вы все норовите сказать: за святость после будем бороться, попозже. Попозже совсем ничего не получится, только себя обманем. Не выйдет. Мы же голыми станем, без примет человеческих. Простите меня, если мой тон был грубым. Вы по возрасту отец мне, не люблю я так… Завелся, накопилось, а что делать? Часто думаю: зачем живу? Вот возьмите Лиду. Ботаник она, вы знаете, занимается вроде бы скучным делом, инвентаризацией флоры… Увлекательнейшая работа, поговорите с ней, вас невероятно заинтересует! И вот тоже задается вопросом: не бессмысленно ли? А надо ли? (Молчит, ходит по веранде, останавливается. Мечтательно, миролюбиво.) Я почвой занимаюсь, лесом. В одном грамме сухой почвы содержится пять миллиардов бактерий. Это ж вообразить невозможно; звездное небо в маленьком грамме! (Улыбается вдруг.) Зачем они копошатся там? На одном квадратном метре земли живет несколько тысяч животных — черви, амебы, инфузории… Актиномицеты, микроскопические грибы такие… Русский крестьянин брал комочек земли на ладонь, нюхал, щупал, ласкал, душой знал, что вот этот тоненький слой плодородия и создал все — человека, копытных, птиц. Копошатся эти невидимые организмы, трудятся беспрерывно, перерабатывают и облагораживают любое дерьмо, только химию не умеют переработать. Мне сейчас пришла оригинальная мысль. Пройдет немного времени, совсем немного, и мы уже станем рассматривать этот вот заповедник как склад запчастей для ремонта земли…