Вера в Чёрного - [122]

— Президент? — спросила я.

Чарльз тихо щёлкнул языком, качая головой.

— Нет. Президент остаётся… в этой стране, во всяком случае.

— В смысле? — я поджала губы, когда он ничего не сказал. — Он уже под твоим контролем, так что ли? Он твоя марионетка?

Мой дядя сделал уклончивый жест одной рукой.

Я видела, как он слегка нахмурился, словно подумал, что я упускаю суть.

— Это слишком упрощённый термин, Мири. Элементы влияния присутствуют, конечно… но теперь он более-менее согласен с нашими планами. Мы сделали так, чтобы это было для него выгодно, — он откинулся на кожаном кресле, наблюдая за мной этими бледно-зелёными глазами. — В любом случае, дело не в Соединённых Штатах. Реструктуризация, о которой я говорю, при необходимости станет глобальной реконструкцией. Нам нужно согласовать некоторые вещи между странами, а не только в пределах государства.

Я уставилась на него.

Понаблюдав за женщиной-видящей восточно-индийской внешности с темно-оранжевыми глазами, идеальными губами и лицом с высокими скулами, которая смотрела на меня в ответ, я перевела взгляд на Чарльза.

— Зачем? — спросила я. — Зачем ты это делаешь?

Чарльз поджал губы, на лбу залегла складка от хмурого недоумения.

— Разве это не очевидно, Мириам? — спросил он. — Разве твой муж ничего тебе не рассказывал о мире, из которого мы пришли?

Я посмотрела на Блэка, затем обратно на Чарльза.

— То есть это месть? — спросила я. — Ты планируешь поработить их, потому что они поработили вас?

Чарльз укоризненно щёлкнул языком.

— Не будь такой драматичной, Мириам. Это не месть… это профилактика. Мы знаем, как развивались события, когда люди и видящие в большом количестве обитали в одном мире. Зачем же нам повторять эту ужасную предысторию? Особенно когда мы можем предотвратить такой же исход, имея преимущество ретроспективы?

Помедлив, он вскинул бровь и поджал губы, переводя взгляд между мной и Блэком.

— Какой смысл знать историю, если никто не использует эти знания, чтобы предотвратить зверства прошлого? — он сделал грациозный жест рукой. — Какой смысл идти по той же темной дороге, что и наши праотцы, если этого можно избежать?

Когда я лишь нахмурилась, Чарльз наклонился ко мне через дубовый стол.

Я даже сейчас чувствовала, что он хочет убедить меня, а не Блэка.

— Мириам, ты понятия не имеешь, какой была жизнь там, — произнёс он низким, серьёзным голосом. — Ты понятия не имеешь, какие ужасы обрушились на наших людей. Ты думаешь, что здесь такое никогда не случится, но говорю тебе… ты понятия не имеешь, как быстро это началось в том мире, и как быстро это вышло из-под контроля. Мы все ещё сильно уступаем людям по численности, даже учитывая десятки тысяч прибывших видящих. Мы все ещё подвержены риску.

Помедлив, он серьёзно всматривался в мои глаза.

— Мири, я смотрел, как мудрейшие умы наших кланов передают наших видящих людям, верят, что все «наладится», если только они будут придерживаться морали. Они глупо верили, что пока они не выказывают жестокости, пока не нарушают свои устаревшие кодексы сострадания и невмешательства, то в конце концов все будет хорошо.

В его словах зазвучала горечь.

— Я наблюдал, как люди используют это же против нас… истребляют нас, порабощают нас, превращают нас в вещи, причиняют боль в случае сопротивления, экспериментируют на нас, крадут наших детей, надевают на нас ошейники, устанавливают против нас законы…

Умолкнув, он стиснул зубы и покачал головой.

— Спроси любого видящего в этой комнате, Мири. Спроси, чем обернулся для всех нас этот грандиозный эксперимент наших святейших старейшин. Спроси, что они чувствуют по поводу того, чтобы и в этот раз оставить эти вещи на милость людей.

Зло щёлкнув языком, он покачал головой.

— Во всем мире не хватит слез, чтобы оплакать те ужасные вещи, которые мы вытерпели, Мириам. Пройдёт сто миллионов лет, прежде чем этот кармический долг будет оплачен. Пройдёт ещё сто миллионов лет, прежде чем видящие допустят, чтобы с нашими людьми вновь произошло нечто подобное.

Чувствуя и видя, как присутствующие вокруг кивают головами, я окинула взглядом других видящих, чувствуя свирепость их выражений, их стиснутые зубы.

Чувствуя за этим травмы, злость, я ощутила, как усиливается мой страх.

Потянувшись ко мне через стол, мой дядя стиснул мою руку, заставив посмотреть обратно на него. Он пристально всматривался в моё лицо. Его голос звучал яростно, гордо, но в то же время счастливо.

— Мири, нам не нужно делать то, что делали наши праотцы! Нам не нужно повторять те же ошибки! Для наших людей это девственный мир… девственная история. Мы можем сами написать свою собственную судьбу — такой, какой она должна была быть на Старой Земле. Зачем же ещё боги послали наших людей в этот мир? С чего бы им давать нам эту планету, если не для того, чтобы все исправить? Если не для того, чтобы очистить грехи обеих великих рас?

— Может, боги тут вообще ни при чем, — пробормотал Блэк, крепче сжимая мои пальцы.

— А может, при чем, — сказал Чарльз, поворачиваясь и награждая его сердитым взглядом. — Если ты думаешь, что люди или видящие создали эти двери, определили координаты, решили, кто придёт сюда, а кто нет, то ты намного наивнее меня, брат Кирев.