Вера - [34]
За все время, пока стояли и ехали, Вера так на бородатого и не взглянула. А когда причалили к одному из районных отделений и всех из фургона спустили, как воду из бачка спускают, ублажитель ее улыбался уже издалека, будто из отходящего поезда.
Задержанные наполняли коридоры и закоулки районного отделения. Кого-то вызывали, кто-то спорил, кто-то просился по-маленькому, кто-то балагурил, кто-то покорно, с расфокусированными глазами, ждал.
Тут бы описать все в живописных подробностях, подметить детали, подчеркивающие состояние Веры и прочих, иллюстрирующие общество вообще и маленького человека в частности, но Вера не видела ничего, что могло бы ее поразить.
Происходило именно то, чего она ожидала, что, вероятно, всегда в подобных случаях происходит, и лишь одно удивляло Веру – предсказуемость того, за чем тысячи и тысячи людей охотятся, что непременно хотят испытать, что почитают за приключение и опыт, который необходимо приобрести, пережить, которым гордятся. Удивляло и то, что остальные задержанные, кажется, тоже все понимали, только не хотели признавать, подбадривая друг друга и выдавливая из себя смайлы.
Служители закона напоминали уморенных жриц любви, а задержанные – давешних девственников, с которыми только что случился первый раз и они оглушены тем, как скучно все обернулось.
Появился полицейский, очень похожий на подсдутый воздушный шар. Бывают воздушные шары в виде разных персонажей, в виде попугая, оленя или Деда Мороза. Такие украшали Наташину веранду. Этот шар был ментом.
Голова едва вмещалась в расстегнутый ворот. На боках, в паху, под мышками темнел пот. Сдерживаемое рубашкой брюхо переваливалось через ремень. По полу шуршали востроносые туфельки, узенькие, будто ножки в них прятались девичьи.
С полицейским ротиком творец схалтурил – полоснул криво, а чтобы ошибку скрыть, усики поверх налепил. Глядя разбавленными, полиэтиленовыми глазами, ментошарик отер льющий из-под фуражки конденсат и вызвал Веру.
Помещение производило впечатление места, где случаются всякие неприятности. Зарешеченное, расположенное близко к земле, окошко полуподвального этажа не позволяло разобрать время суток. Зимой на нем оседала копоть от автомобильных двигателей и жижа против наледи, весной прибивало клейкую липовую пыльцу и тополиный пух, их припудривало июльской пылью, а ее по осени припорашивала труха опавших листьев. Последний раз окно мыли несколько лет назад, когда сюда доставили целый табор уличных путан, которых, помимо прочего, приспособили и к уборке.
За столом цвета рыжих домашних насекомых сидел лысый, поодаль на стульчике шуршала бабка.
– Это она! – заверещала бабка, едва увидев вошедшую. – Кричала, толкалась, кинула камнем в представителя правоохранительных органов.
Не успевший закрыть дверь ментошарик зашипел и запузырился от смеха. Даже слюнка в уголках ротика закипела.
Вера невольно подумала, где у него клапан, ниппель? Что если открыть затычку? Или просто проколоть булавкой? Тогда он зафырчит, примется выписывать в воздухе непредсказуемые траектории, будет метаться из угла в угол, ежась и брызгая, пока не превратится в дряблую тряпочку.
Лысый глянул на ментошарика, тот унялся, облизал губу, почесал взмокший под фуражкой мех и выплыл вон.
Повертев в руках Верин паспорт, лысый бросил его на стол.
– Она, я точно помню! – отрабатывала бабка.
– Помолчи, – выдохнул лысый.
Бабка унялась и стала жевать съестное.
– Свободны, – лысый всосал из фляжки.
Вера посмотрела удивленно. Не то чтобы она хотела подольше тут оставаться, но как это «свободна»? Ее отвергли и хотят спровадить.
– А протокол? – неуверенно спросила она.
А хотелось про трусы. Трусы, трусы снимать? И, получив отказ, молить, цепляться, ну, можно, я сниму, ну, пожалуйста, а могу и не снимать, если не надо, могу просто так сидеть, только не прогоняйте!
– Следующего давай, – крикнул, не глядя на нее, лысый, навинчивая крышку на стальную резьбу.
Не помня как, Вера вышатнулась вон. Она снова принадлежала себе, могла идти в любом желаемом направлении, но хотела обратно, под замок. Хотела внимать и выполнять, вставать по приказу и садиться, выходить и заходить, прибегать на зов и убираться прочь. Покорность не тяготила, напротив, расставляла по местам все внутренние грузы, избавляла от крена.
Осторожно пробуя умом эту мысль, возвращая в памяти бородатого и лысого, Вера заблудилась в незнакомом районе и, пока полтаблетки луны растворялись в утренней синеве, плутала среди бетонных домов. Выбраться удалось, только когда она примкнула к мятым утренним жителям, спешащим к источнику транспорта.
Пускай Веру больше взволновал лысый, но она имени его не знала, а попутчика рукастого вполне реально было отыскать – его громко окликали по паспортным данным. И она нашла и без всякой гордости, от которой никакой пользы, написала. И он почти сразу ответил, и вот они сидели за круглым столиком в ярко освещенном энергосберегающим электричеством зале среди других людей и столиков, и перспективы рисовались самые радужные.
Новый знакомый имел свойство любой разговор переводить на повествование о себе. Немного над собой подтрунивал, толкая таким образом собеседника к разуверениям, опровержениям и дифирамбам. В меню беседы был упадок культуры, деградация верхушки, распоясавшиеся мракобесы и повылезшие из колоний и закоулков дикари, куролесящие в их родном городе по своим законам лесов, гор и градообразующих предприятий. Временно исчерпав негодование по поводу плебеев, он перевел на себя – творческий человек, коренной житель в энном поколении, готовлюсь к постановке балета по мотивам «Белоснежки».
В этой книге – рассказы трёх писателей, трёх мужчин, трёх Александров: Цыпкина, Снегирёва, Маленкова. И рисунки одной художницы – славной девушки Арины Обух. Этот печатный квартет звучит не хуже, чем живое выступление. В нём есть всё: одиночество и любовь, взрослые и дети, собаки и кошки, столица и провинция, радость и грусть, смех и слёзы. Одного в нём не найдёте точно – скуки. Книга издается в авторской редакции.
Александр Снегирев родился в 1980 году в Москве. Окончил Российский университет дружбы народов, получив звание магистра политологии. Учится там же в аспирантуре. Лауреат премии «Дебют» за 2005 год в номинации «Малая проза».
«БеспринцЫпные чтения» возвращаются! Лучшее от самого яркого и необычного литературно-театрального проекта последнего времени. Рассказы знаменитых авторов: Алёны Долецкой, Жуки Жуковой, Александра Маленкова, Александра Снегирёва, Саши Филиппенко, Александра Цыпкина и не только. Самые смешные и трогательные истории со всей страны, которые были прочитаны со сцены авторами и ведущими российскими актерами: Ингеборгой Дапкунайте, Анной Михалковой, Константином Хабенским и другими. Эти тексты собирали залы от Нью-Йорка до Воронежа.
«Её подтолкнул уход мужа. Как-то стронул с фундамента. До этого она была вполне, а после его ухода изменилась. Тяга к чистоте, конечно, присутствовала, но разумная. Например, собаку в гостях погладит и сразу руки моет. С мылом. А если собака опять на ласку напросится, она опять помоет. И так сколько угодно раз. Аккуратистка, одним словом. Это мужа и доконало. Ведь он не к другой ушёл, а просто ушёл, лишь бы от неё. Правила без исключений кого угодно с ума сведут…».
Александр Снегирев – лауреат премий «Дебют» (2005), «Венец» (2007), «Эврика» (2008). Автор нашумевшего романа «Как мы бомбили Америку», безупречный стиль и предельная откровенность которого поразила и молодую аудиторию, и Союз писателей Москвы. Новая книга Александра Снегирева – история одновременно жесткая и нежная, остросоциальная и почти детективная, изысканно метафоричная и написанная на разрыв аорты.
Когда-то он снимал комнату у одинокой дамы преклонного возраста. Она привязалась к нему, начала наряжаться, подарила фотоаппарат, а вскоре принялась настаивать на близости. Он хотел сбежать, но, поддавшись её мольбам, остался. Стали друзьями. А потом он влюбился в девушку…Прошли годы, он отчетливо помнит имя старухи – от её участия пришёл успех в его карьеру. Но не может вспомнить имени некогда любимой – с ней из его жизни ушло счастье.В рассказе «Как же её звали?..», как и в других рассказах новой книги А. Снегирёва, вы не найдёте героев и негодяев, хороших и плохих, обличений и вердиктов.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».