Вера после Катастрофы - [11]

Понимание ситуации поможет тем евреям, которые находятся в контакте с церковными властями. Часто они выступают от имени всего еврейского народа, хотя их никто на это не упол-номачивал. Пусть же по крайней мере они держатся смело и уверенно, со всем достоинством, которое заслужили евреи шестнадцативековым мученичеством. Первый раз с начала четвертого века евреи могут говорить с христианами, не опасаясь за свои жизни. Пусть же на самом деле это будет свободная дискуссия!

Открытый спор предполагает, что его масштаб не будет ограничен провинциальными рамками христианско-еврейского сосуществования в США. Его значение не должно раздуваться ради дешевых политических соображений. Это вселенский диалог, достойный мессианской истории Израиля. В нем наше поколение должно представлять и всех предков, которые страдали в христианских странах, всех тех, кто не появился на свет, так как их отцы и матери погибли в кровавых погромах. Мы должны предстать перед христианами как дети вечного народа, рассматривая историческое развитие "sub specie aeternitatis"[2].

Никогда я еще так остро не чувствовал, что мы в самом деле вечный народ, как в эти дни, когда можно охватить взглядом все века христианской истории. Мы пережили христианство, мы одни знаем, что это значило. Наш долг — правильно оценить значение эпохи, исходя только из нашего опыта. С еврейской точки зрения, итог христианской эры — духовное банкротство. После девятнадцати веков безраздельного христианского правления хладнокровное убийство шести миллионов евреев и среди них полутора миллионов детей в самом сердце Европы, поддержанное преступным молчанием почти всей христианской церкви, включая непогрешимого святого отца в Риме, — это ли не кульминация страшного спектакля! Первый акт затянувшейся драмы европейского еврейства, сыгранной в четвертом веке, прямым путем ведет к Катастрофе двадцатого века. Говорят однако, что нацисты не христиане. Но ведь они — дети христиан. Они — продукт почти двухтысячелетней христианской эры. Они естественно впитали дух нетерпимости, ненависти, зависти и презрения по отношению к евреям, царивший в Европе со времен Константина Великого. Без этого дьявольские планы нацистов не только не могли быть осуществлены, но даже задуманы.

То, что началось шестнадцать веков назад, получило логическое завершение в концентрационных лагерях и в крематориях. Только наш опыт, опыт вечного народа, показывает полный крах христианской цивилизации и религии. Понимание этого и должно определять наше отношение к современному христианству и различным проблемам, возникающим в ходе свободной дискуссии между двумя религиями.

Эдикт Ватиканского Собора торжественно объявил всему миру, что евреи более не проклятый Богом народ и на них не лежит коллективная ответственность за смерть Христа. Неужели, по мнению церкви, мы до сих пор живем в средних веках? Ведь это не кто иной, а христиане веками преследовали евреев, а теперь они снисходят до того, чтобы сообщить миру о нашей возможной невиновности! За этим полупризнанием стоит варварское представление о том, что страдание является доказательством вины. Так, христианские теологи веками серьезно утверждали: утрата евреями родины и всеобщее к ним презрение убеждают, что они действительно проклятый Богом народ, наказанный за предательство Иисуса. Еще в 1947 году это можно было прочесть в учебниках по истории, предназначенных для студентов христианских университетов.

Если какому-нибудь христианину и приходило в голову, что это "доказательство" не слишком убедительно, поскольку не Бог, а люди причиняли евреям зло, он легко мог успокоить свою совесть, применив логику отца Иоанна Хрисостома. Этот ученый утверждал, что все-таки евреев наказывает Бог. Ведь если бы не воля Всевышнего, разве человек мог причинить евреям столько страданий?! Пользуясь той же логикой, инквизиторы бросали подозреваемых в колдовстве в костер или в реку. Если те сгорали или тонули — значит виновны.

Папский эдикт о евреях показывает, как глубоко укоренилась логика Хрисостома в психологии христиан. Но и снятие вины с евреев за смерть Христа — уже прогресс. Правда, нехристианин не обязательно придет в восторг от этого достижения. Он может предпочесть логике христиан учение язычника Сокра-та, который утверждал, что лучше страдать, чем причинять страдания, благороднее самому быть мучеником, чем мучить других. Последователи Сократа склонны считать, что скорее притеснители прокляты Богом, чем притесняемые. В этом вопросе евреи куда ближе к языческой традиции Сократа, чем к христианству. Много столетий назад еврейские мудрецы так толковали слова Коэлета (Екклесиаста) "Бог с тем, кого преследуют": "Если злодеи преследуют праведников, то Бог с теми, кого преследуют; если праведники преследуют праведников — Бог с теми, кого преследуют; если злодеи преследуют злодеев — Бог с теми, кого преследуют; и даже когда праведники преследуют злодеев, Бог с теми, кого преследуют"[3]. Творец всегда на стороне преследуемых. И когда после шестнадцати веков угнетения христиане заявляют, что жертвы не виноваты, это не столько оскорбляет евреев, сколько Всевышнего.