Вера Петровна. Петербургский роман (Роман дочери Пушкина, написанный ею самой) - [50]

— Конечно, знаю, — сказала Любочка, хлопая от удовольствия в ладоши. — Ваша идея на этот раз действительно прелестна!

— Но позвольте развить мою идею до конца. Возьмем с собой полковой оркестр, пообедаем там на свежем воздухе, а вечером устроим фейерверк.

— И в заключение потанцуем, — вставила Любочка.

— Как прикажете. Итак, в конце будут танцы! Ну, что скажешь о моем плане, Вера?

— Ничего не имею против, — отвечала она. — Ты, как обычно, отдашь необходимые распоряжения?

— Об этом не беспокойся. Я обо всем позабочусь.

— И я помогу вам, Борис Иванович, — сказала Любочка.

— Принимаю ваше предложение с благодарностью. Мы должны подготовить список приглашенных. Чтобы не мешать Вере, пойдем в соседнюю комнату и там спокойно поработаем.

Сказано — сделано. Любочка взяла перо и бумагу и приготовилась записывать имена гостей, которые диктовал Борис. При имени Карповых Любочка остановилась.

— Борис, не приглашай Дарью. Она испортит мне все удовольствие. Ты же знаешь, что я ее всем сердцем ненавижу.

— Будь благоразумна, Любочка, — тихо ответил он. — Ты требуешь невозможного. Карцов был бы оскорблен, если бы при всей губернской общественности я не пригласил его жену. В этом случае он имеет право пожаловаться на меня самому министру.

Борис не мог исполнить Любочкину просьбу еще и потому, что именно Дарья Алексеевна первой подала ему идею речной прогулки, за которую он ухватился главным образом, чтобы развлечь ее.

— Ты прав, мой ангел, — отвечала Любочка. — Признаю, что моя просьба неблагоразумна и неисполнима.

Но обещай мне, ты не будешь ею заниматься, по крайней мере не больше, чем этого требует вежливость хозяина.

— Это я тебе обещаю. Я же всегда интересуюсь только тобой.

— Всегда? — спросила она, шутливо грозя ему пальцем.

Настроение в губернаторском дворце в этот день было исключительно дружеским и умиротворенным. Беклешов занялся подготовкой к празднику на острове с огромным усердием. Весь Ярославль охватило волнение. Молодежь с большим нетерпением считала дни и часы, оставшиеся до праздника, и многие возносили к небу молитвы о хорошей погоде.

Глава двадцать третья

Небо, казалось, услышало молитвы, и двадцать второго июля, в день именин жены наследника престола, было солнечно. На небе — ни одного облачка. Солнце было жарким, даже палящим. Положенную к празднику большую обедню губернатор назначил на половину десятого, чтобы гости могли переодеться к двенадцати часам, времени отхода парохода. Беклешов в праздничном мундире со всеми без исключения чиновниками отправился в собор. В соборе была заметна нехватка среди женской половины. Сам архиепископ, казалось, испытывал терпение дам, которые украдкой поглядывали на часы.

Наконец служба кончилась. Архиепископ благословил прихожан. Борис и Вераг как представители высшей власти, получили официальные поздравления. Каждый поспешил к себе, чтобы скорее переодеться в легкое платье и отправиться к берегу Волги. Зрителям предстояло веселое зрелище на пристани. Почти все население Ярославля высыпало на большую набережную, где пестрые группы расположились в тени деревьев. Гости обступили мостки, с которых должна была производиться посадка на судно, и ждали прибытия губернатора. Пароход был украшен гирляндами зелени, цветами, флагами и вымпелами всех видов. На носу разместился полковой оркестр, который скрасил время ожидания исполнением веселой музыки. Самой привлекательной частью всей сцены была группа молодых женщин, которые в светлых летних платьях, краснощекие и ясноглазые, шутили, смеялись и ангажировали мужчин для вечерних танцев.

Так как Вера Петровна временно отсутствовала, то в группе дам выделялась своей красотой и элегантностью госпожа Карцова. Для сегодняшнего праздника она принарядилась и приукрасилась так, чтобы превзойти всех соперниц, ухаживающих за Борисом. Быть может, строгий критик нашел бы, что она одета не по возрасту, слишком юно. По крайней мере, не было дам, которые бы не высказывали это вслух. Все же выглядела она молодо и хорошо, и это легкое кокетство ей можно было простить. Несмотря на окружение молодых господ, заговаривавших с ней и кружившихся вокруг нее роем, Дарья, не отрываясь, смотрела на дорогу, по которой должен был приехать Борис. Она хотела первой встретить его и первой восхитить. Поблизости стоял ее верный Чебышев, ожидая малейшего знака, готовый выполнить каждое ее желание.

— Семен Степанович! — вскрикнула она вдруг и подозвала его рукой. — Сделайте одолжение… Сбегайте, пожалуйста, побыстрее ко мне домой и принесите флакончик с английской солью. Вижу, что забыла его, а без этого маленького флакона я пропала. Знаете, мои нервы…

— Охотно принесу, Дарья Алексеевна, — ответил исполнительный чиновник. — Боюсь только, что уже поздно. Их превосходительство вот-вот прибудут.

— Ох, мой дорогой Семен Степанович, пожалуйста, постарайтесь. Если прямо сейчас поспешите, то и успеете. Что только будет со мной без моего флакончика!

Более Чебышев не сопротивлялся и отправился выполнять поручение. Успел немного пробежать, как госпожа Карцова бросила ему вдогонку:

— Будете у меня дома, захватите мою шаль… Вечером на воде может быть прохладно… Подождите минутку, Семен Степанович. Скажите Ваньке, чтобы дверь в коридор запертой держал. Поцелуйте детей и…