Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины - [52]

Уже из этого можно догадаться, что Просвещение было продолжением и дальнейшим развитием Реформации.

Слова Феофана Затворника «Кто отрицает Церковь, непременно придёт к отрицанию Бога» подтвердились в данном случае в полной мере. Французское Просвещение дышит не только антиклерикализмом, но и прямым безбожием и даже богоборчеством. Это была закономерная трансформация протестантской идеологии при её переходе с уровня феодализма на уровень большого сообщества, каковым является абсолютная монархия. Дело в том, что большое сообщество, чтобы быть живым и сильным, должно иметь единую цементирующую его религию. А вера в разобранного по отдельным душам Христа не может быть такой сплачивающей всех религией, так же как и Евангелие, которое каждый может толковать как хочет, поэтому Франции, первой стране, ставшей большим европейским сообществом, пришлось искать в качестве цемента какую-то другую всеобщую веру, не связанную с Христом. И она её нашла. Уже ранние просветители, ставшие властителями душ в первой трети XVIII века, – Вольтер и Монтескьё – заявили, что людей должна объединять «естественная религия». Их знаменитый последователь Дени Дидро так и назвал своё основное сочинение: «О достаточности естественной религии». Это был программный документ наступающей эпохи, в корне изменившей жизнь всего человечества. Сегодня стал уже общеупотребительным термин «апостасия», который определяется как «отпадение европейцев от Бога, начавшееся с движения Возрождения, или Гуманизма XIV века». Это слишком упрощённое, схематичное определение, верное лишь в самых общих чертах и не позволяющее понять истинной природы процесса, состоявшего из нескольких различных этапов. Возрождение, которое было первым его этапом, представляло собой бунт не против Бога, а против клерикализма, то есть против назойливого вмешательства Церкви в мирские дела. Сама же необходимость существования Церкви, равно как и её догматика, сомнению не подвергалась. Вторым этапом была начавшаяся в XVI веке Реформация, которая тоже не отворачивалась от Бога, но уже решительно порывала с католической Церковью и отвергала её догматику. Так что апостасии в строгом смысле этого слова пока ещё не было. Началась она лишь с третьего этапа – с эпохи французского Просвещения XVIII века, о которой мы сейчас говорим. Какой из этапов был самым главным? Хотя все они были звеньями одной цепи и неизбежным образом следовали друг за другом с промежутком в 200 лет, решающим стал всё-таки третий, поскольку здесь произошёл принципиальный поворот от веры к безверию. Конечно же, имеется в виду традиционное понимание веры как «уверенности в невидимом» (Евр 11, 1). Закономерным этот поворот был по той причине, что расфасованный по внутренним карманам ручной Бог протестантов не мог долго удерживать даже в отдельных индивидуальных сознаниях свой онтологический статус и начал превращаться в чисто психологический фактор, помогающий человеку сохранять в себе характерные черты «немца» – упорство, добросовестность в исполнении своей работы и целеустремлённость. Но когда эти черты вошли в привычку и стали особенностями не отдельных людей, а всей протестантской цивилизации, Бог перестал быть для неё необходимостью. Отказ от Бога, инициатором которого стала Франция, вовсе не означал конца протестантской цивилизации – он знаменовал лишь её секуляризацию. Просветители по типу своего сознания остались типичными протестантами, продолжавшими исповедовать антицерковность, индивидуализм и рационализм, но Христос стал для них чем-то излишним, и к антицерковности присоединился атеизм. Вот тут-то, собственно, и началась настоящая апостасия. Она стремительно набирала силу, дышала самоуверенностью, чувством своей правоты и сметала со своего пути оппонентов. Начался форменный либеральноатеистический террор, с помощью которого протестантская цивилизация расчищала себе путь. И вообще, всякая религия, признающая Бога, должна была уступить место новоизобретённой «естественной религии».

Так в чём же заключалась суть этого изобретения, наложившего свою печать на всю последующую историю не только Европы, но и всего мира?

Уже из грандиозной всемирно-исторической роли этой «религии» можно предположить, что она очень проста.

Так оно и есть. Она действительно элементарно проста для взявшей её на вооружение цивилизации. Чтобы изобрести её, не нужно было большого ума, она прямо-таки напрашивалась, определялась самим развитием протестантской цивилизации. Ведь с какой главной установки началась протестантская революция, какой рычаг использовала она для высвобождения людей из-под власти Церкви? Индивидуализм. Он и стал коренной особенностью протестанта, его визитной карточкой. Понятно, что, как бы ни трансформировалась в ходе своей эволюции протестантская цивилизация, этот атрибут должен был в ней сохраняться. Атомизация общества, вызванная укоренением принципа индивидуализма, отняла у Церкви влияние на людскую массу, и все её попытки его вернуть окончились провалом. Но вот феодализм кончился и его сменила эпоха создания национальных государств, а этому процессу атомизация была уже серьёзной помехой. Надо было снова консолидировать общество, но не отступая от идеи индивидуализма, питавшей и рационализм, без которого нет науки, и капиталистическое производство. Решение было самоочевидным: сделать идею индивидуализма