Вера и разум. Европейская философия и ее вклад в познание истины - [19]

Таблица форм власти по Аристотелю

Названия форм власти, вписанные в клетки таблицы, принадлежат самому Аристотелю. Они требуют некоторых пояснений. Первое касается термина «олигархия» во второй строке и третьем столбце. Сегодня он означает «власть денег». У Аристотеля к такой разновидности олигархии применялся термин «плутократия» – от хозяина подземного царства с его золотыми залежами Плутона. «Олигархия» же понималась в более широком смысле – как власть небольшой кучки («олиго» по-гречески – малое) плохих людей, захвативших эту власть тем способом, который был для них возможным, – может быть, через ложь и демагогию, может быть – силой, а иногда, может быть, и с помощью денег. Далее – что такое хорошая и плохая демократия. Аристотель понимает, что правит государством всё равно какое-то занявшее высокие посты начальство, он далёк от ленинского тезиса «Каждую кухарку можно научить управлять государством». Правят правители, а демократия заключается в том, что их выбирает народ, и приходят к власти те, за кого высказалось большинство. Но это означает, что здесь надо очень продуманно и честно организовать избирательный процесс, дабы народ видел, что его воля действительно исполнена. Это – хорошая демократия, политейя. Если же народ не будет доверять выборам, он выйдет на улицы, начнёт кричать «Хлеба и зрелищ!» или что-то в этом духе, и властям придётся ублажать его какими-то подачками, так что получится власть толпы, охлократия.

Более двух тысячелетий классификация форм власти Аристотеля считалась исчерпывающей и навсегда закрывшей вопрос. Вот каков был авторитет Стагирита (прозвище Аристотеля по месту рождения) – никто не вдумался в его схему, никто не взялся проверить строгость рассуждений, лежащих в её основе. А в этих рассуждениях было очень слабое место: расплывчатость понятий «плохая» и «хорошая», относящихся к форме власти. Правда, Аристотель пытается определить эти понятия, говоря, что хорошая власть – это та, которая заботится не о себе, а о народе, а плохая – та, которая заботится о себе. Но как тут можно провести чёткую грань? Чтобы заботиться о народе, власть должна быть сильной, иначе ей не дадут этого делать, а чтобы стать сильной, она должна позаботиться о себе, подавить внутренних врагов, прочно взять в свои руки бразды правления. Легче всего служить народу абсолютной власти, ибо в этом случае никто не сможет помешать её служению, а манифестом абсолютной монархии является девиз Людовика XIV «Государство – это я». Но если монарх и есть государство, то его забота о государстве, то есть о народе, автоматически есть забота о себе. Поэтому если в таблице Аристотеля строки вполне понятны, то столбцы вызывают недоумение, а значит, и вся таблица должна быть забракована. Качественный параметр необходимо заменить в ней на какой-то другой, более определённый. Но на какой именно?

Это стало очевидно после того, как замечательный русский мыслитель Лев Тихомиров (1852–1923) в своём труде «Монархическая государственность» ввёл в научный аппарат наряду с категорией «власть» категорию «подчинение власти». Сейчас даже странно, что этого не сделал никто раньше. Ведь никакого феномена власти не могло бы нигде и никогда существовать, если бы не существовало феномена подчинения, или повиновения. Почему люди повинуются властям – это ведь вопрос очень глубокий, даже философский. Тихомиров считал, что желание кому-то повиноваться заложено в самой природе человека. Вот что он писал: «Необходимо заметить, что власть с одной стороны и подчинение с другой – вовсе не являются непременным результатом какого-либо насилия, подавления одной личности другою. Как полагает К.П. Победоносцев, в сложной натуре человека есть между прочим несомненное искание над собой власти, которой он мог бы подчиниться. Это – сила “нравственного тяготения”, “потребность воздействия одной души на другую”… «Сила эта, – замечает автор, – естественно, без предварительного соглашения, соединяет людей в общество». Она же «заставляет в среде людской искать другого человека, к кому приразиться, кого слушаться, кем руководствоваться».

«Это очень глубоко подмеченная черта нашей психологии, черта, которую можно назвать женственною, но которая обща всему роду человеческому. Она вовсе не есть выражение слабости, по крайней мере по существу, но выражает поэтическое созерцание идеала, искомого нами и чарующего нас в частных воплощениях своих, вызывающего наше преклонение и подчинение, ибо идеалом нельзя владеть, а ему можно только подчиняться, как высшему нас началу. Эта черта, особенно яркая у женщин, выражает, однако, целую серию общечеловеческих добродетелей: смирения, скромности, искренней радости при отыскании идеального, без зависти к тому, что оно выше нас, а с одной чистой готовностью поставить это высшее в образец себе и руководство».

Здесь нет, конечно, исчерпывающего ответа на вопрос, почему люди подчиняются власти, но эта проблема впервые обозначена как серьёзная и требующая отдельной разработки. Взяв на вооружение введённую Тихомировым категорию, двигаясь по намеченному им пути, мы можем заменить несовершенную таблицу Аристотеля другой, по-настоящему логически обоснованной. Для этого качественный параметр надо отнести не к власти, а к подчинению. Подчинение же может быть низкого качества, среднего качества и высокого качества. Первое – это подчинение