Вера и пламя - [50]

Как и большинство бронированной техники Империума, основанной на стандартной конструкции «Носорога», «Экзорцисты» числились среди самых старых боевых машин. Они существовали еще в мрачные времена Эры Отступничества — тогда перемещались по полям битв войн веры, играя роль передвижных святынь, способных на боевые действия. Если большая часть боевой техники ордена была выкрашена в красный, черный и белый цвета, то «Экзорцисты» покрыты золотом и серебром. Поверхность их превосходной брони украшали мозаичные инкрустации, а от их задней части поднимались трубы органа, блестящие медью в лучах неванского солнца. Эти трубы не создавали музыку, а вершили суд и сеяли разрушения. Оставляя за собой полосы огня, дюжины ракет вырвались из пусковых труб танков и, описав в воздухе дугу, понеслись к деревьям, где скрывались «Саламандры». Вековые деревья разнесло в щепки и вырвало с корнем, открыв путь для боевых сестер и сестер-воздаятельниц. За ними последовала дюжина бронированных «Репрессоров» и «Испепелителей» с шипованными корпусами.

Повторный обстрел не требовался. Уцелевшие «Саламандры» отступали по всему фронту, люди в кабинах отстреливались беспорядочным лазерным огнем, испытывая терпение сестринства. Башня танка Галатеи повернулась к одной из вражеских боевых единиц. Разведывательную машину подбросило в воздух и перевернуло, как только возле нее ударил заряд. Когда Мирия проезжала мимо, ей показалось, что внутри еще кто-то жив. Она не придала этому значения. Ее пешие сестры прекрасно знали, что делать с выжившими. Орудийная башня «Испепелителя» легко вращалась, водя в разные стороны вдоль горизонта спаренными мелта-пушками. «Саламандры» были быстры и имели шанс выйти из радиуса обстрела прежде, чем Сороритас смогут достать их выстрелами.

— Они пытаются подвести нас прямо под свои орудия, — заметила Мирия. — Может, просто проломить стену где-нибудь в другом месте?

— Я так не думаю, — ответила Галатея. — Западные врата находятся прямо перед нами. Мы разрушим их и проникнем в город.

Луч лазера прошел рядом с танком, угодив в дерево и превратив его в факел. Мирия повернула мелты в сторону виновника, прикидывая расстояние и поджидая нужного момента.

— При всем уважении к вам, создание бреши — оптимальное решение. «Экзорцисты» могут…

— Я отдала приказ, старшая сестра. — Канонисса говорила тоном, не терпящим возражений. — Ход твоих мыслей верен, но дело не только в демонстрации, а еще и в тактике. Если барон Шерринг управляет этим городом, он должен видеть, как мы безо всякой хитрости уничтожаем его самое стойкое укрепление. Если врата падут, оружие защитников замолчит. Стреляй!

— Аве Император, — изрекла селестинка и нажала на спаренные спусковые скобы башенного орудия. Четыре полосы мерцающей перегретой энергии вырвались из мелта-пушек и устремились вперед стрелами абсолютного жара. Сверхвысокочастотный заряд угодил в заднюю часть замыкающей «Саламандры», за наносекунды изменив ее молекулярную структуру. Металл деформировался и испарялся, пока люди внутри кричали, когда горячие пары разрывали их легкие. «Саламандра» резко отклонилась от курса и врезалась в дерево.

Мирия оглянулась на следующие за ними войска. Позади в небо поднимались грязные облака серого дыма. Площадь, по которой они прошли, охватил пожар.

Люк был искорежен, водителю удалось его открыть только после четвертого удара ногой. Его руки и ноги дрожали, перед глазами все плыло, и единственное, что оставалось, — двигаться на ощупь при ослабшем зрении. Ракетные залпы раскачивали «Саламандру», как маленькую шлюпку во время шторма, и в процессе езды он успел удариться головой о стену раз пять. Вдобавок ничего не слышал, кроме противного звона в ушах. Только чтобы удостовериться, что еще в состоянии говорить, он произнес несколько проклятий, за которые его бы на день посадили в тюрьму, и прополз мимо мокрой жижи — того, что осталось от его экипажа.

Из сломанного люка он вылез прямо в темную грязь и пополз, пачкая землей свои геральдические знаки на униформе кавалериста, и без того измазанной ржавчиной, кровью и маслом. Свой стаббер-пистолет он потерял где-то внутри перевернувшегося танка, и после того, как он сполз с небольшого пригорка, наконец, поднял голову.

Когда вытер кровь с глаз, увидел окруживших его женщин и вскрикнул от неожиданности. На них были накинуты ужасающие капюшоны цвета пролитой крови, а одеждой служили лохмотья. Одна из них склонилась к нему, рассматривая его, словно ребенок насекомое через лупу.

— П-пожалуйста, — с трудом выдавил из себя водитель. — Император, пожалуйста. Я не еретик.

Губы женщины зашевелились, и он изо всех сил попытался понять, что она ему говорит. Наконец женщина схватила его за руку и приложила ее к своей непокрытой груди, чтобы он мог чувствовать вибрацию, когда она говорит. Он попытался отдернуть руку назад, когда понял, что она не говорит, а поет.

— A morte perpetua, domine, libra nos, — произнесла нараспев сестра Иона. — Желай им только смерти, не щади никого, не прощай никого.

Он увидел, как сверкнул цепной меч-эвисцератор, когда она занесла над собой оружие, а затем тело пронзила боль — когда она отсекла прижатую к ее телу руку. Водитель откатился в сторону и закричал, другие репентистки тут же обрушили на него свои мечи и разрезали на части.