Вера - [68]

Он натягивал перчатки, мисс Энтуисл провожала его к выходу.

На ступенях он опять помедлил:

– Ей здесь нравится?

– Не знаю, – ответила мисс Энтуисл. – мы еще ни о чем не говорили.

Она помолчала, глядя на доктора, и добавила:

– Она его очень любит.

– Ах, да. Действительно. Понимаю. Что ж, до свидания.

И начал спускаться по ступенькам.

– Это просто поразительно, просто поразительно, – сказал он, снова приостановившись.

– Что поразительно?

– Что делает с нами любовь.

– Совершенно верно, – ответила мисс Энтуисл, думая о том, что сделала любовь с Люси.

Он вроде хотел что-то еще сказать, но передумал, вскарабкался в двуколку и уехал.

XXIX

Прошло два дня, Уимисс никак не проявлялся. Мисс Энтуисл отправляла ему с дневной почтой отчеты о состоянии Люси и о том, что сказал доктор, и каждую ночь она устраивалась на софе, чувствуя себя очень неловко: что будет, если он вдруг приедет последним поездом, зайдет, а она здесь, в их спальне? Но все-таки она была бы рада, если бы он вдруг появился, это было бы так естественно! Она не могла не думать, что крошка на большой постели наверняка тоже на это надеется. Но ничего подобного не происходило. Он не приехал, не написал, вообще никак не дал знать о себе. «Любопытно», – подумала мисс Энтуисл, и запретила себе даже намеки на критику.

Это были мирные, спокойные дни. Люси становилось лучше, хотя доктор настаивал, чтобы она по-прежнему оставалась в постели, и мисс Энтуисл чувствовала, что ее пребывание в доме столь же естественно, как пребывание Честертон или Лиззи, потому что она выполняла указания доктора. Погода тоже была тихой и солнечной. Короче, мир и благодать.

В четверг доктор разрешил Люси подниматься на несколько часов, сидеть на софе, и там она и сидела, обложенная подушками, пила чай, а сквозь открытые окна лились сладкие ароматы апреля. Садовник подстригал газон, и в эти ароматы вплетался запах свежескошенной травы, мисс Энтуисл выходила погулять, нашла несколько анемонов и ярко-зеленый мох, поставила в вазу, и получилось очень нарядно; доктор принес букетик фиалок из своего сада, послеполуденное солнце освещало холмы за рекой, река спокойно текла за садовым забором, и мисс Энтуисл, наливая Люси чай и намазывая ей маслом тост, чувствовала, что вполне могла бы быть счастлива, даже с учетом того, что находится в «Ивах», если бы где-то на задворках сознания и днем и ночью не зудела мысль о том, как странно и тревожно это молчание Эверарда.

И Люси, словно угадав, о чем она думает, вдруг сказала – она впервые заговорила о нем:

– Понимаешь, тетя Дот, Эверард всю эту неделю страшно занят, потому что долго отсутствовал на работе.

– Да, конечно, – с готовностью согласилась мисс Энтуисл. – Уверена, бедный дорогой Эверард просто с ног сбился.

– Он не… Обычно он не…

Люси залилась краской и умолкла.

– Полагаю, – сказала она через минуту, – от него ничего не было? Никакого сообщения? Ни по телефону, ни как-то так?

– Думаю, что нет. Кроме того раза в первый день, когда мы поговорили, – сказала мисс Энтуисл.

– О, значит, он в первый день звонил? – переспросила Люси. – А ты мне не сказала.

– Ты почти весь день спала. Да, – мисс Энтуисл прокашлялась, – мы с ним немного поговорили.

– И что он сказал?

– Ну, он, естественно, хотел бы, чтобы ты приехала в Лондон, и конечно, очень сожалел, что ты не могла.

Люси вдруг стала выглядеть намного счастливее.

– Да, – сказала мисс Энтуисл, как бы отвечая на этот счастливый вид.

– Видишь ли, тетя Дот, он терпеть не может писать письма, – через какое-то время пояснила Люси.

– Все мужчины терпеть этого не могут, – сказала мисс Энтуисл, – Даже забавно, – добавила она со старательно легкомысленным видом, – до чего они не любят писать.

– И по телефону звонить не любит. Это просто замечательно с его стороны, что он позвонил.

– Мужчины, – прокомментировала мисс Энтуисл, – поистине весьма любопытные существа.

– Сегодня четверг, не так ли? – спросила Люси. – Значит, он будет здесь завтра к часу дня.

Мисс Энтуисл вздрогнула.

– Завтра? – переспросила она. – Правда? Он должен приехать завтра? Я почему-то думала, что в субботу. Мне всегда казалось, что уикенд начинается с субботы.

– Нет. Он… Мы, – поправилась Люси, – приезжаем сюда в пятницу. Он приезжает к ленчу.

– Да? – сказала мисс Энтуисл, очень быстро и думая сразу о многом. – Ну, если он так привык, значит, так и будет. Помнишь, как мы на Итон-террас по нему часы проверяли?

Люси улыбнулась, и воспоминание о тех днях любви, о том, какой он был добрый, забавный, на время вытеснили из ее сердца воспоминания о медовом месяце, дне рождения, обо всем, что с тех пор произошло.

Мисс Энтуисл заметила ее полный любви взгляд.

– Как же я рада, что вы друг друга так любите, – искренне сказала она. – Ты знаешь, Люси, я боялась, что, возможно, этот дом…

И умолкла, подумав, что обсуждение «Ив» требует идеального здоровья как от Люси, так и от нее.

– Да, я не думаю, что дом имеет какое-то значение, если люди друг друга любят, – сказала Люси.

– Никакого, никакого, – согласилась мисс Энтуисл.

Даже если, подумала она, это дом, в котором недавно случилось нечто ужасное. Любовь – сама-то она никогда не испытывала этого чувства, но на что нам дано воображение? – любовь такая крепкая броня, что ничто не может ее пробить и навредить влюбленным. Они защищены своей любовью, ничто не может проникнуть внутрь этой брони, им совершенно не интересно, что происходит во внешнем мире.