Верь - [46]

Пытается так меня задеть? Но я только в нашу первую встречу смотрела на него как на парня, а сейчас скорее на соратника и друга. Как же легко мужчины видят то, чего на самом деле нет. Главное, чтобы альфа это тоже не увидел, а то будет нам обоим… ничего. Абсолютно ничего. Этот новый Кай, меня пугает. Наверное, я слишком привыкла к нему старому, потому жду полной подставы в каждом его шаге. Такое впечатление что хожу по тонкому льду со слоном в руках — по любому провалюсь в ледяную прорубь, как на той кухне. Тот момент, я хорошо помню, в мельчайших деталях, наверное, потому так тяжело даже смотреть на него.

Артур становится на тумбочку и забирает оттуда платок.

— Больше так не делай, если кому-то придет в голову проверить запись, нам голову оторвут.

— Так значит это ты за мной подглядываешь? Извращенец! — давлю из себя улыбку, пускай думает, что все в порядке.

— Сегодня моя смена, но думаю после сегодняшнего, она последняя, — он говорит это спокойно, а я все больше убеждаюсь, что выбрала идеальное время для побега.

— Из-за сегодня? Он просто неправильно понял, как и остальные.

— В любом случае у меня больше нет того, что тебе нужно, я не собираюсь помогать тебе, как и говорил раньше, — он смотрит на меня безучастно, а я слегка улыбаюсь.

— Ты уже мне помог, просто не понимаешь этого, и я говорю тебе за это спасибо.

Поправляю одеяло, свет из коридора слегка освещает его лицо. Сощурился, так как будто подозревает меня в чем-то.

— Ты говоришь так, как будто прощаешься. Что ты задумала?

— Нет, когда буду прощаться я скажу тебе «прощай», а не «спасибо», — отворачиваюсь от него, ложась на бок.

Он стоит в дверном проеме какое-то время, как будто думая над тем чтобы что-то сказать, но передумывает.

— Спокойной ночи, — бросает закрывая дверь.

* * *

Утро, в руке сковородка, жарю блины. Масло брызгает в разные стороны, когда вливаю остатки теста. Пальцы слегка обжигаю, поправляя стопку блинов. Пока жарится последний, быстро заворачиваю еще несколько, используя разную начинку. Чего здесь только нет, и творог с корицей, колбаса с сыром, ароматное малиновое варенье. Улыбаюсь, когда волнуюсь непроизвольно начинаю убираться или готовить. Так было, когда брат в больницу попал, когда у мамы случился первый взрыв, и когда один непонятный человек ударил по-больному, в момент, когда я была более всего беззащитна. И ему я собираюсь довериться в этот раз? Да я кажется с ума выжила. На горком опыте научилась: нельзя доверять людям, они лгут, обманывают и придают. И я сама ничем не лучше: лгу, обманываю… но не предаю. Может поэтому так рвусь ему помочь? Пускай между нами было многое, это не меняет факта, что он спас мне жизнь. Все оборотни спасли меня от Лева Викторовича, всем им должна. От части несу за них ответственность, это я просила их сейчас, понимаю, чем наш побег может закончится. Это не игра, это жизнь… и это пугает.

— Даша? Ты так рано поднялась, да еще готовишь, — слышу за спиной голос цыганки.

Она обходит меня с боку, пока я завершаю последний блин, отставляю его на три блюда, по вкусам. Сладкие просиплю сахарной пудрой, с колбасой украшаю петрушкой.

— Что-то случилось? — улыбается бабулька, пока выставляю тарелки на стол.

— Ничего, просто захотелось блинов. Чаю? — с улыбкой предлагаю, включая электретный чайник.

— Осторожней с электроприборами, Артур умудрился всего за два дня спалить мне тостер и еще один чайник. Этот старый, больше у меня нет, так что будь осторожней.

Давлю ухмылку, о том для чего он это сделал я прекрасно знаю — что бы спалить проводку и выбить пробки в электрощите. Только так можно вырубить камеры, пока кто-то не поменяет пробки в щите на улице. Именно это для меня и сделал Артур те два раза, в третий раз не сделает, все придется делать самой.

— Я сама осторожность, — отвечаю с улыбкой заваривая себе и ей по большой кружке крепкого чаю.

Достаю посуду и расставляю ее для завтрака, накладываю себе и цыганке по блинчику с разным вкусом. Сажусь напротив и медленно попиваю чай.

— Как спалось? — женщина ковыряет ножом и вилкой мои блинчики, это даже забавно.

Ну что ведьма, боишься, что отравлю? Бойся, бойся, это так приятно. Сама ведьма боится меня! Пожимаю плечами, я вообще не смогла уснуть этой ночью. Разрезаю блинчик с творогом и с удовольствием засовываю себе в рот половину. Вкусно то как, улыбаюсь, запивая блинчик чаем.

Разговаривать нам не о чем, скорее всего из-за настороженности бабульки. Спокойно ложу ногу на ногу и махаю верхней. Тихо, я привыкла к этой тишине. Пикнул замок на входной двери, Рад пожаловал. Каждое утро сюда заявляется что бы поговорить с Председательницей после завтрака в ее кабинете. Пару раз я пыталась подслушать, но бабка как будто видит сквозь стены. Разоделся в черную футболку, кожаную куртку, джинсы и шипованные кроссовки. Кепку не одел, прячу свое недовольство за глотком из кружки.

— Доброе утро, — приветствует с улыбкой бабуля гостя.

Два заговорщика, два упыря, друг друга стоят! Ничего не говорю, слегка улыбаюсь, поднимаясь с кресла и ставя еще один комплект столовых приборов для него. Сказать, что все удивились таким моим действием — ничего не сказать. На лице черноглазого застыло такое выражение, что не удержалась от смешка, ставлю перед ним тарелку. Быстро наложила ему по два блинчика, а затем не сказав и слова села на свое место. Взяла себе еще один с творогом, с удовольствием съела его держа в руках. Бабка и парень обменялись взглядами, как же приятно что они меня опасаются! Молча ем блинчики, цыганка к концу завтрака проглотила один. Рад ни одного не съел, только чаю попил. Убрала за ними посуду, даже вымыла ее — избавилась от улик. Взяла еще тарелку, наложила на ее блинчики и под пристальным взглядом понесла охотникам, сторожащим дверь в подвал.