Венский кружок. Возникновение неопозитивизма - [13]

. То, что упрек в пренебрежительном отношении к философии несправедлив, обнаруживается в благожелательных словах, которые находит Шлик в своей статье для исторической философии⁴⁰: «Так называемые ‘антиметафизики’ часто несправедливы по отношению к традиционной философии, утверждая, будто она представляет собой лишь собрание псевдопроблем. Напротив, я полагаю, что все мы имеем право гордиться тем, что наши идеи являются результатом долгого исторического развития человеческого духа». «По отношению к системам прошлого мы будем проявлять историческое понимание, хотя их догмы нас уже не воодушевляют; со спокойной совестью мы можем восхищаться великими эпохами развития человечества, которые в своих поисках и ошибках обнаружили неуклонное стремление к истине». Отношение Венского кружка к традиционной философии следует оценивать не только по внешним проявлениям его радикализма. Конечно, тот, кто в философии видит выражение жизненной мудрости, субъективное понимание мира и жизни, кто в своих спекулятивных построениях находит окутанные тайной, непознаваемые основы миропорядка или выраженную в понятиях поэзию мира, тот может, конечно, рассматривать философию Венского кружка как убогую нищету, ибо она отвергает все то, чего нельзя достигнуть средствами науки. Но только на этом пути можно преодолеть субъективные различия и шатания и претендовать на общезначимость и прочность результатов.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ВЕНСКОГО КРУЖКА

Благодаря своему составу Венский кружок не находился под властью какого-то единого воззрения, как это бывает в кружках учеников, которые просто заимствуют взгляды своего учителя. По крайней мере, самые первые члены кружка были вполне самостоятельными мыслителями. Существовало радикальное направление, представленное, прежде всего, Нейратом, которое казалось привлекательным именно в силу своего радикализма и порой захватывало также Гана и Карнапа, и более умеренное направление, поддерживаемое Шликом. Речь шла о расхождениях по многим конкретным вопросам, некоторые из которых были затронуты в статье Шлика «Венский кружок...»⁴¹. Не было единства также в отношении к идеям Витгенштейна и к теории вероятности. Однако существовало единство по принципиальным вопросам.

Общей принципиальной установкой было стремление сделать философию научной. Строгие требования научного мышления должны выполняться философией. Однозначная ясность, логическая строгость и обоснованность в философии необходимы так же, как и в других науках. В ней не должно быть места догматическим утверждениям и бесконтрольным спекуляциям, которые до сих пор широко распространены в философии. Отсюда вытекало отрицание всякой спекулятивно-догматической метафизики. Ее следует отбросить. В этом Венский кружок сближался с позитивизмом.

Наряду с этой общей установкой существовало также единство по принципиальным мировоззренческим вопросам. Основой мировоззрения Венского кружка был эмпиризм — в том виде, который придал ему Рассел, — и отказ от априоризма. Нельзя говорить о синтетических априорных суждениях. Высказывания о фактах могут формулироваться только на основе опыта. Еще более тесное единство в исходных основаниях обеспечивала новая логика, которая была разработана Расселом и Уйатхедом десятилетием раньше. Одним из общих исходных пунктов послужила также философия языка, созданная Л. Витгенштейном в его «Логико-философском трактате»⁴² (1922) на основе труда Рассела и Уайтхеда. В обсуждении его идей, которые усвоили и отчасти переработали члены кружка, заключалась значительная часть его деятельности.

В соответствии с этим внимание в первую очередь было направлено на логические, теоретико-познавательные вопросы, связанные с пониманием научной картины мира. Благодаря соглашению по принципиальным вопросам оказалось возможным избежать долгих споров по поводу оснований и перейти сразу к рассмотрению конкретных проблем. Именно этим объясняется необычайная плодотворность совместной деятельности членов кружка.

А. ЛОГИЦИЗМ

1. ЛОГИКА И МАТЕМАТИКА

Для Венского кружка новейшая логика имела особое значение. Оно подчеркивается даже тем названием, которое дают философии Венского кружка — «логический неопозитивизм» или «логический эмпиризм»⁴³.

Со второй половины XIX столетия логика пережила такие преобразование и расширение, которые далеко вывели ее за рамки традиционной логики⁴⁴. Отличие новой логики от старой заключается, с одной стороны, в широком употреблении символов по аналогии с математикой, в создании логистики, с другой — в добавлении к логике совершенно новой области: к рассматриваемым до сих пор свойствам добавились связи и функции-высказывания⁴⁵, т. е. предложения с пустыми местами, обозначаемыми переменными. Содержательное обновление логики обусловлено деятельностью математиков, которые сочли недостаточной традиционную логику для более строгого построения математики. Предложения математики не укладываются в схему суждений традиционной логики: субъект—связка—предикат, ибо они выражают связи и отношения. Высказывания, приписывающие один субъект одному предикату, подходят только для свойств, для классов; но с их помощью нельзя выразить отношений, связывающих два и больше элементов. А столь важные для математики ряды нельзя представить только посредством (необратимо транзитивных) отношений. Поэтому требовалось разработать логическую теорию отношений. При теоретическом построении математики появляются логические затруднения, возникают антиномии, носящие отчасти общелогический характер. Все это также потребовало реформы логики. Новый образ логики нашел завершенное выражение в фундаментальном труде «Principia Mathematical Рассела и Уайтхеда, т. I—III, 1910—1913, 2-е изд. 1925—1927. Новая логика получила признание и дальнейшее развитие не только у непосредственных учеников Рассела (Витгенштейна, Рамсея), но также и у представителей польских логических школ в Варшаве, Лемберге и Кракове, у Гильберта и его учеников, у Г. Штольца в Мюнстере и К. Дюрра в Цюрихе, у Йоргенсена в Копенгагене и Кайла в Хельсинки, а также в Соединенных Штатах.