Венок для незнакомки - [32]

— А семья?

Бронька покорежилась, как от зубной боли.

— Я одно тебе скажу, Лидок: она не обрадовалась моему приезду. Лешка обрадовался, а эти — ни в какую. Может, из-за того, что я ночью приехала, как думаешь?.. Абсолютно всё против меня — жена, собака, сортир на задворках. Дите какое-то трудное... Ты Вовочку Фокина по моей площадке помнишь? «А как, Вовочка, «Ваня» по-взрослому?» — «Ива-ан». — «Правильно, Вовочка. А Толя?» — «Толя-ян». Причем дети-то ни в чем не виноваты, Лидок. Это их матери-бездельницы виноваты — ни хрена делать не хотят, и дети у них олигофренами растут...

За такие слова я бы Броньку по стене размазала. Моя Варюша тоже в этом году отличилась. Я в качестве теста на эрудицию поинтересовалась у нее, кто такой ефрейтор. «Ну ты, мать, и ту-ундра, — протянула Варюша, — заруби на носу: ефрейтор — это тот, кто играет на ефрейте...» Я не нашлась, что сказать. А мама ехидно заметила: «Тебе хоть стыдно за себя и дылду свою тринадцатилетнюю?»

Мы неплохо провели с Бронькой этот день. Запарковав машину, мы бродили по людной Народной. Эта улица в светлое время суток совсем не такая, как в ночное. На ней меньше порока. Мы шатались по многочисленным сувенирным лавкам. Бронька накупила бус из здешних членистоногих — так визжала от восторга, что прохожие озирались. Никогда не думала, что ей нравятся пауки. Приняли участие в местном «лохотроне» — я еле оттащила ее от барабана с «призами». Позаигрывали с российскими морячками — их из Севастополя доставляют, на солнышке погреться.

Между прочим, достойнейшая публика. Не хочу обижать их украинских коллег, но наши выглядят опрятнее, у них фуражки не мятые, почти все симпатичные и почти не грубят.

Мы прогулялись мимо кошмарного «Шинка», казавшегося в дневное время совсем безобидным. «Как жалко, что меня с вами не было, — расстроилась Бронька, услышав про наш с девчатами «пробег». — Я свою державу не люблю, конечно, подобающей дочерней любовью, я полячка, пся крев, но уважаю сильно и любой крашеной профуре за нее морду раскорябаю».

У заведения «Баламут», обозначенного как ресторан, Бронька встала. Мы зашли внутрь. Через час вышли, голодные и облегченные на сто гривен.

— Потрясающе, — ошарашенно бормотала Бронька, — а где же телятина с грибами? А курица по-провансальски? Слушай, а что это такое за двадцать гривен лежало в тарелке, маленькое и в тесте? Я вот тесто раскутала, а остальное как-то в желудок скользнуло...

— Это мясо рапана. Его на Береговой уличные торговцы продают. Без теста, и порция приличная. Гривны две или три — красная цена.

— Но мы же гуляем, — оправдалась перед собой Бронька, укоризненно посмотрев на меня. — Мы деньги проматываем. Чего нам жопиться-то из-за такой ерунды?

— Конечно, — кивнула я. — Гулять надо ширше.

От пуза мы налопались в демократичном, многолюдном и мерно качающемся на волнах кафетерии неподалеку от парка водных аттракционов. Там были и курица, и телятина с грибами... Вышли мы оттуда в состоянии серьезной качки, но довольные.

— Сыне-еньке... — благодушно протянула Бронька, показывая пальцем на море. Ослепительное солнце, растворенное в знойном мареве, рассыпало по воде мириады блесток.

Небо и вода были одинаковы по цвету, смыкались на горизонте. Даже в трезвом виде трудно разобрать, где вода, где небо. Белыми пушинками мелькали чайки.

— На аттракционы не пойдем, — заявила я. —Утонем, на фиг. За утонувших в состоянии алкогольного опьянения администрация ответственности не несет.

— Логично, — согласилась Бронька. — Тогда в горы поедем. На Ай-Петри. Даешь простор!..

— Заметано, — поддержала я. — Где тут автобус?

— Автобус? — удивилась Бронька. — У меня машина под задницей. Пойдем искать.

— Тебе нельзя за руль. Мы пили чего-то.

— А я осторожно, — икнула Бронька. — Они не догадаются.

— Ну хорошо, — согласилась я, — но только осторожно.

К сожалению, прекрасную возможность свалиться с Ай-Петри мы упустили. Где-то между рестораном «Баламут» и местом предполагаемой парковки «кефира» Бронька узрела вывеску «Переговорный пункт».

— Стоп! — схватила она меня за локоть. — Чертов склероз! У тебя совесть есть, Косичкина? Твоя мама наказала хорошенько тебе наподдавать. Ты ни разу не позвонила с пятого числа! Бесстыжая! А ну живо к аппарату и говори ей столько ласковых слов, сколько сможешь вспомнить...

— Здравствуй, мамочка, — произнесла я не очень твердым голосом. — Вот и я... Как вам там отдыхается?

— Не верю своим ушам... — Мама облегченно вздохнула. — Дочь, я прошу тебя, не надо издеваться. Ты нарочно не взяла сотовый, чтобы мы не смогли тебя найти. В каком качестве ты теперь предстанешь перед нами?

— В качестве семейного урода, — хрюкнула подслушивающая Бронька.

— Кто это рядом с тобой? — спросила мама голосом классной дамы.

— Это Хатынская, мама. Она подслушивает...

— Слава богу. Теперь, надеюсь, ты станешь благоразумнее. Чем ты там занимаешься?

— Ой, мама, я так здорово отдыхаю...

— Расскажи это моей бабушке, — фыркнула Бронька. — Отдыхает она. Хоть бы тест на беременность взяла. Ладно, нищета, я с тобой поделюсь, у меня этого добра...

— Что она там говорит? — напряглась мама.