«Венгерская рапсодия» ГРУ - [62]
Положив телефонную трубку, генерал предупредил, что мне предстоит работать с венгерской делегацией в качестве переводчика и офицера связи. Я должен неотлучно находиться в Управлении, чтобы, как только делегация прибудет в Москву, приступить к работе. «И не вздумайте делать записи. Эта работа носит сугубо секретный характер». Подумав, он добавил: «Если у вас есть знакомые венгры, коммунисты, им не надо ничего говорить о прибытии делегации и о переговорах. Если ЦК партии сочтет нужным, то их проинформируют по линии партийных органов. И учтите, — добавил генерал, — что члены делегации могут спрашивать ваше мнение по тому или иному вопросу. Воздержитесь от всяких оценок, потому что ваш ответ могут истолковать как мнение командования».
Генерал-полковник сказал, что мне необходимо ознакомиться с документами о секретной деятельности венгерской дипломатии в нейтральных странах. Это поможет лучше ориентироваться в переводе и понимать логику переговоров. Указание Вдовину дано.
В приемной генерала Кузнецова я встретил своего однокашника по Военному институту иностранных языков Василия Харькова. Он только что вышел из кабинета шефа. Василий рассказал мне, что — как он понял из разговора генерала по телефону — сам Сталин хотел знать, какие из наиболее информированных и объективных иностранных периодических изданий стоит выписать на предстоящие месяцы.
Библиотека разведуправления подготовила список иностранной периодики. Предпочтение отдавалось швейцарскому бюллетеню «Интеравиа» и английскому журналу «Форин офис» («Foreign Office»).
Лейтенанту Харькову было поручено доставить генералу Кузнецову список иностранной периодики. Василий по секрету рассказал мне, что перед тем как доложить «Хозяину» список газет и журналов, Кузнецов встал, тщательно застегнул китель на все пуговицы, и только после этого стоя доложил Сталину (или, возможно, Поскребышеву) названия заслуживающей внимания иностранной периодики.
Утром я еще не успел приступить к работе над документами, захваченными нашими разведчиками в тылу противника, как мне позвонил офицер-порученец генерала Кузнецова Григорьев: «Попов, зайдите ко мне, есть срочное дело». Я убрал со стола документы и спустился на 4-й этаж, где помещался кабинет начальника РУ. Григорьев держался со всеми просто, но через него генерал-полковник передавал свои указания, поручения, Григорьев определял очередность приема начальников отделов на доклад Кузнецову, поэтому начальники отделов старались иметь с ним хорошие отношения. Григорьев сказал мне, что от разведки 4-го Украинского фронта поступило сообщение, что венгры доставлены в штаб фронта и будут в ближайшее время отправлены самолетом в Москву. Мне предстоит обеспечить перевод переговоров генерал-полковника Кузнецова с ними. Григорьев предупредил меня, что эта информация носит сугубо секретный характер.
Весь следующий день я напрасно ждал вызова к начальнику РУ. Вечером Григорьев позвонил мне и дал отбой.
Начальник разведуправления лично вылетел в Киев, учитывая осложнения, возникшие в работе с группой Ацела. Позднее я узнал, что начальник «Смерш» генерал Абакумов связался по телефону с членом Военного совета Мехлисом и договорился, что делегация будет передана службе военной контрразведки.
Ф.Ф. Кузнецов с трудом сдерживал свое возмущение бесцеремонным вмешательством Абакумова, который представил командованию переход венгерских парламентеров как заслугу своей службы. Ни для кого не было секретом, что Абакумов — ярый карьерист и ради карьеры готов на любые поступки. Но Абакумов подчинялся непосредственно Сталину, и с этим приходилось считаться (хотя «Хозяин» знал, что Абакумов выдвиженец Берии, и держал его на расстоянии от себя).
В сложившейся ситуации каждую встречу с группой Ацела разведуправлению приходилось согласовывать с Абакумовым.
О нахрапистости Абакумова было хорошо известно в кругах, близких к руководству силовых ведомств. Рассказывают, что в результате одной операции, проведенной совместно органами НКГБ, НКВД и «Смерш» была захвачена разведывательно-диверсионная группа, заброшенная немцами в тыл наших войск. На совещании по итогам операции было высказано предложение начать радиоигру с немцами для внедрения дезинформации, передаваемой немецкому командованию. Присутствовавший на заседании Абакумов подошел к телефону «ВЧ», доложил Сталину о захвате группы немецких разведчиков и сообщил о целесообразности начать радиоигру с немцами. Повесив телефонную трубку, Абакумов объявил, что Сталин одобрил предложение, и добавил, что берет руководителя немецкой группы и его радиста себе. «Остальных делите как хотите», — огорошил он участников совещания и ушел. Представители параллельных ведомств оторопели от такой наглости.
Когда от маршала И.С. Конева была получена телеграмма о намерении венгерского руководства направить через фронт с помощью партизан венгерскую представительную делегацию для переговоров о перемирии, советское руководство поручило эту работу начальнику РУ ГШ генерал-полковнику Ф.Ф. Кузнецову. Зная повадки Абакумова, Кузнецов лично вылетел в Киев и проследил, чтобы самолет с делегацией в сопровождении военных разведчиков отправили в Москву. Сам он вернулся на бомбардировщике, опередив венгерских представителей.
Аннотация издательства: Книга представляет собой сборник статей, написанных американскими офицерами, которые принимали непосредственное участие в боях во время интервенции США в Корее. В книге рассматриваются боевые действия американской авиации по завоеванию и удержанию господства в воздухе, по изоляции районов боевых действий, а также по уничтожению так называемых систем целей, то есть объектов промышленного и сельскохозяйственного значения. Русское издание рассчитано на офицеров, генералов и адмиралов Вооруженных сил Советского Союза.
Аннотация издательства: Труд Стефена Уэнтворта Роскилла — одного из крупнейших военных историков — готовился по заказу Военно-морского института Аннаполиса (USNI) для серии «Действия флотов во Второй мировой войне» — самого авторитетного издания по этой тематике. «Охота за Бисмарком» и битва за Средиземное море, полярные конвои и борьба с немецкими подводными лодками, боевые действия на Тихом океане и десантные операции — все фазы войны нашли отражение в этой книге. Боевые действия одного из крупнейших флотов Второй мировой войны, описанные с великолепным знанием предмета, не оставят равнодушными любителей военной истории.
Издавна город Смоленск играл в военной истории России особую роль, первым принимая на себя удар агрессоров, стремившихся поскорее захватить Москву. С 10 июля по 10 сентября 1941 года у стен города развернулось Смоленское сражение, в котором в течение двух месяцев Красной Армии на равных удавалось бороться с непобедимым доселе германским вермахтом. Задержав противника и сорвав движение группы армий «Центр» на столицу, наши войска все-таки оставили Смоленск, освободить который удалось только в 1943 году.
Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.
В СССР сложился настоящий культ штурмовика Ил-2, ставшего одним из главных символов Победы, — сам Сталин говорил, что «илы» нужны на фронте, «как хлеб, как воздух», а советская пропаганда величала их «летающими танками» и «черной смертью». Однако вопреки послевоенным мифам этот штурмовик нельзя считать «непревзойденным» или «неуязвимым» — его броня защищала лишь от пуль и осколков, а летные характеристики были вполне заурядными. Грозным оружием его делали те, кто воевал, умирал и побеждал на «илах», — пилоты и стрелки штурмовых авиаполков ВВС Красной Армии.
Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.
Первые ведомства, отвечавшие за разведку, появляются в России еще в XVI веке. Благодаря им русские государи и их ближайшие помощники были лучше осведомлены о замыслах и намерениях противника. При Алексее Михайловиче был основан Приказ тайных дел, а Пётр I в воинском уставе 1716 г. впервые подвел законодательную и правовую базу под деятельность русской военной разведки. Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал-адъютант князь П.М. Волконский. Но настоящим органом военной разведки стала Экспедиция секретных дел при Военном министерстве, созданная по инициативе Барклая-де-Толли в январе 1810 г.