Венгерская рапсодия - [2]

– А почему нет? Давай.

– Секундочку.

Я закрыла дверь, включила свет в спальне и посмотрела на свое отражение в зеркале на комоде. Что происходит? Что в самом деле происходит? И будет ли это продолжаться, пока мои волосы торчат, как иглы у наэлектризованного дикобраза?

Я пару раз провела по ним расческой, наскоро умылась, почистила зубы в крошечной смежной ванной и переступила порог, навстречу чему угодно, ожидавшему меня в той комнате с тем мужчиной.

Я села на диван как можно дальше от него, взяла бокал со светло-оранжевой жидкостью и попыталась идентифицировать ее по запаху. Пахло горелыми фруктами.

– Что это?

– Палинка, – ответил он. – Я думаю, абрикос, может, слива. Пей, это вкусно. Я рад приветствовать тебя в Венгрии.

– Правда?

– Да.

Он поднял бокал, опрокинул палинку и с наслаждением вздохнул, когда жидкость разлилась по организму.

– Так ты не злишься?

– Выпей.

Я сделала маленький глоток. Сначала мне обожгло губы, потом язык. От второго глотка я почувствовала жар в легких и желудке.

– Уау, – сказала я.

Он посмеялся.

– Допей.

Повторяя за ним, я отправила оставшееся содержимое бокала в пищевод и почувствовала, что мое лицо горит, а на глазах выступили слезы, пока оно делало свою подлую работу.

– Неплохо, а? – улыбался он широко и одобрительно, вытягивая руку на спинке дивана, так что его пальцы опасно покачивались вблизи моего плеча.

– И правда хороша. Хотя от добавки я бы отказалась.

– А я бы нет, – он налил себе еще, выпил и снова обратился ко мне: – Джоди – твоя подруга?

– Моя двоюродная сестра. Она сказала, что квартира будет пустовать месяц, и спросила, не хочу ли я тут пожить.

– Так, значит, она планировала это путешествие на Балатон, – задумчиво проговорил он. – Всего два дня назад мы были в постели вместе, – он покачал головой, его взгляд казался затуманенным.

– Она тебе так приглянулась?

– Приглянулась?

– Она тебе очень нравится?

– А, нет, не очень. Знаешь, она человек с переменчивым настроением.

Я засмеялась.

– Да, знаю.

– Но… – он поднял руки, рисуя в воздухе привлекательный женский силуэт.

– …она горячая штучка, – перевела я, хотя в этом не было нужды.

Он секунду молча пристально смотрел на меня, пока мне не стало неловко, потом взял бутылку палинки, делая вид, что его невероятно заинтересовала этикетка.

– Она обычная, – его голос стал чуть ниже. – Ты привлекательнее, чем она.

Я моргнула, не веря тому, что этот мужчина начал заигрывать со мной всего через пару минут после того, как Джоди разбила ему сердце.

– Спасибо. И спасибо за напиток, но знаешь, уже становится поздновато, а я очень рассчитывала еще немного поспать…

– Ты хочешь обратно в постель? – его голос стал совсем низким.

Я задрожала. Его пальцы стали гладить меня по плечу, и я отскочила.

– Одна! – закричала я. – Обратно в постель одна!

Он вздохнул и скрестил руки за головой.

– Что не так? Ты не считаешь меня привлекательным?

– Нет, я имею в виду, что, конечно, ты не плох, но я не ищу мужчину.

– Ты лесбиянка?

– Нет.

– Ты не любишь секс?

– Да ради бога! Не в этом дело, просто я хочу спать одна.

– А, ты устала.

– Да! В точку! Именно так, я устала.

– ОК, понимаю, – он поднялся, складывая лежавшее рядом одеяло. – Я тоже устал. Пойдем спать.

Я отскочила, недоумевая, как объяснить этому человеку, что я не хочу делить с ним постель.

– Ты хочешь сказать… что идешь в мою постель?

– Это моя постель, – поправил он.

– Да, но… я просто…

Все, что я могла сделать, – это невнятно что-то лепетать, пока он смотрел на меня, подняв бровь.

– У Istenem, ты боишься меня? Ладно. Я сплю здесь.

Я с некоторым недоверием посмотрела на диван, который не казался достаточно большим, чтобы вместить его в полный рост, но он просто указал мне на дверь спальни рукой, на которой висело одеяло, и скомандовал:

– Иди!

Казалось, иного выхода, кроме как подчиниться, у меня не было.

Через два с половиной часа я проснулась от запаха еды и звяканья сковородок. Моей памяти потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить события последних часов.

Этот мужчина все еще здесь.

Я закрылась в крошечной ванной и стояла под душем столько, сколько, по моим расчетам, ему бы потребовалось, чтобы уйти, вспоминая нашу утреннюю встречу, пока втирала шампунь в голову. Просто поразительная наглость! Он уже подумал, что я готова занять место Джоди и в квартире, и в постели. «Мерзкий тип, – бормотала я про себя. – Так беспардонно!» Я вспомнила строчку из письма Джоди: «Если 15 венгров не попытались накинуться на тебя за час до посадки, проверь, все ли с тобой в норме». Я фыркнула, смывая пену с глаз. «Если ты хочешь, чтобы мужик раз и навсегда оставил тебя в покое, скажи ему, что ты беременна от Чака Норриса. Мягкость не сработает». Я подумала о недоверии Яноша к моему нежеланию прыгать в его койку и снова фыркнула.

К тому времени как я вышла из душа и оделась, аромат с кухни был уж слишком соблазнительным, чтобы устоять, и предвкушение холестерина увлекло меня в другую комнату. Янош, стоя ко мне спиной, взбивал яйца в небольшом сотейнике. Не знаю, когда он успел забрать одежду, вероятно, он потихоньку заходил в комнату, пока я спала, фу, – но он был лишь наполовину одет, на нем были джинсы, ремень и больше ничего. Он не услышал, как я вошла, поэтому я быстренько оценила его вид сзади: изгибающиеся лопатки и рельефные мышцы спины. У него была татуировка – какая-то птица – на ключице, как раз там, где заканчивались волосы. Как я ни старалась не смотреть на его задницу, это не помогло. Ей явно было тесно в этих джинсах, и этот вид стоило запомнить и воскресить в памяти в более подходящий момент.