Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы) - [137]

Люди построились для долгого путешествия, двадцать человек и сорок лошадей, и направились вперед, к Сумеркам и Великой Тьме.

Это было странное путешествие. Времени не существовало. Первая часть пути была знакома Ланнару. В некоторые времена года на плато бывало много дичи и прочей пищи, и люди с болот поднимались за ней сюда. Но скоро они оказались за пределами земель, известных Ланнару. Они тащились через бесконечный лабиринт мрачных холмов. Тени делались длиннее, солнце у них за спиной опускалось все ниже и ниже, и ветер становился все более резким и холодным.

Эти земли были слишком холмистыми, чтобы видеть, что делается позади. Но время от времени люди замечали далекий свет лагерных костров, и Фэнну казалось, что с каждым разом костры оказываются все ближе.

Пустынные лошадки были некрупными, но крепкими, выносливыми и более привычными к тяжкому труду и скудной пище, чем кони нуми. Фэнну нравились эти упрямые и норовистые коньки. Это было единственное преимущество отряда перед нуми.

— Погоди, — говорил ему Ланнар. — Скоро нам всем придется топать пешком.

Ветер становился все сильнее и холоднее. Начались ливни и грозы. А в один прекрасный день Фэнн, проснувшись, обнаружил, что вся земля укутана холодным белым покровом. Люди помрачнели и сделались молчаливы. Фэнн понимал, что им страшно.

Ему и самому начинало становиться страшно.

Арика старалась держаться поближе к нему. Она казалась очень сильной для своего хрупкого сложения. Ехала она наравне с мужчинами и никогда не жаловалась. Когда все ложились спать, сбившись в кучу возле костров, само собой выходило, что она оказывалась рядом с Фэнном. Говорили они мало — как и все прочие. Они ехали вперед, съедали свои скудные порции и спали. Они слишком устали, чтобы думать о чем-то еще.

Малех все время держался в стороне. Казалось, он невзлюбил даже собственную сестру — ее люди терпели, хотя нельзя сказать, что относились к ней очень тепло. У него отросла борода и волосы стали длиннее. Он кутался в кожи и меха, как и все прочие, и теперь, когда тело его было прикрыто, его невозможно было отличить от чистокровного нуми. Он, казалось, не нуждался в тепле костра и спал один, как бы похваляясь своей выносливостью.

Чем больше Малех делался похож на нуми, тем. больше росло недоверие и ненависть к нему со стороны людей из племени. Но сила и нечеловеческая выносливость Малеха не раз выручали их в трудную минуту. Это заставляло изгоев сдерживать отвращение.

Одна из лошадей пала. С нее содрали шкуру и заготовили мясо впрок.

— Они все передохнут, — мрачно предсказал Ланнар. — Но зато у нас будут шкуры, и нам хватит еды до конца путешествия...

Он вырос в пустыне и не любил смотреть, как умирают лошади.

Солнце висело позади над самым горизонтом, точно раскаленный уголь. Изгои спустились в долину, полную снега и тьмы, а когда они поднялись на другой ее склон, солнце исчезло за горами.

—  Вот что люди называют Сумерками, — прошептала Арика.

Небо все еще оставалось светлым. Земля пошла под уклон, постепенно выравниваясь. Здесь не было ни деревьев, ни даже приземистых кустарников, которые росли на границе Сумерек. На выметенных ветром скалах торчали лишь морщинистые лишайники, а замерзшая земля все время оставалась белой.

Лошади умирали одна за другой. Замороженное мясо прятали в тайниках, чтобы было что есть на обратном пути — если, конечно, придется возвращаться. Люди страдали от холода. Они привыкли к сухому жару пустыни... Трое заболели и умерли, один упал и разбился насмерть.

Сумерки незаметно сгущались, сменяясь ночью. Рыжие кучевые облака дневной стороны сменились серыми грозовыми тучами и туманами. Путники пробирались сквозь сгущающийся туман и падающий снег и наконец оказались в полной темноте.

Ланнар повернул к Фэнну худое, изрезанное морщинами лицо.

— Безумцы! — проворчал он. И это все.

Они шли через Пояс бурь. Потом туман внезапно рассеялся, ветер переменился и разогнал облака.

Люди замедлили шаг, потом остановились совсем. Они стояли и смотрели, охваченные страхом и благоговением, слишком глубоким для того, чтобы выразить его словами. Фэнн увидел, что из-за несущихся по небу облаков исходит странное призрачное сияние. Арика незаметно взяла его за руку и стиснула ее. Малех стоял поодаль, вскинув голову и глядя на небо блестящими глазами.

В разрыве между облаками — большая долина, усеянная звездами. Разрыв расширился, облака унесло ветром, и небо обрушилось на застывших в ожидании людей, детей вечного дня, никогда не видевших ночи.

Они смотрели в черные глубины космоса, полыхающие миллионами искр ледяного огня. И демонический лик луны смотрел на них сверху, усеянный огромными тенями, исполинский, насмешливо ухмыляющийся. На этом лике была печать смерти.

Кто-то издал тонкий, дрожащий вопль. Какой-то человек повернулся и побежал прочь, назад, спотыкаясь, падая, продираясь к навеки оставленному им свету.

Людьми овладела паника. Многие попадали наземь и закрыли головы руками. Другие застыли на месте, вцепившись в свои мечи и топоры, забыв обо всем на свете. А Малех расхохотался. Он вспрыгнул на ледяной холмик и стоял, возвышаясь над всеми, и казалось, будто холодная ночь венчает его голову звездами.