Венера туберкулеза - [9]

- Героин, - говорил Гарик, - это безразличие. Героин – это бесстрастие.

Ради героина Гарик мог пойти на все, предать, обмануть, подставить. Ради спокойствия, которое героин дает тем, кому его очень не хватает. Самая мощная страсть оказалась страстью к бесстрастию, поэтому после трех-пяти уколов люди готовы отказаться от всего земного всего лишь за фрагмент грязной искусственной копии того состояния, которое проповедовал две тысячи лет назад нищий по имени Иисус Христос. И никаких денег не надо.

- У меня там тысяча долларов была, - заплакала Катя, когда я вернул ей сумку, и мы ехали с ней в метро.

Продуманный наркоман в тот вечер возле ракушек был искренен:

- Тимох, - сказал он, - здесь 200 долларов. 100 – тебе, 100 – мне. По братски.

По братски. 100 долларов дает мне, 900 оставляет себе. У меня даже и мысли не было в той дикой ситуации проверять правдивость его слов. Только доверчивостью, подрывая добро мира, наркоманы и пользуются, ибо добро было для них подорванно с самого рождения. Люди выбирают безразличие тогда, когда тяготы жизни не выносимы. 18-ти летний Мавр шастает по улице Поселка в поисках денег на порошок, по этой же улице его отец шастает в поисках денег на бутылку водки. Мавр помнит, как в детстве, на его глазах избивали мать. Подмосковные вечера. Глубина обсуждения наркотических тем равна глубине, с которой ученые обсуждают научные работы. Планирование преступлений, грабежей, краж, по уровню продуманности равносильно утверждению какого-либо рекламного проекта или даже политических технологий. Вор всегда обращает внимание на то, на что другой человек внимания бы не обратил. Замки, форточки всегда и везде в поле зрения. Своя система ценностей окружающего мира, свои точки приложения человеческих возможностей. Преступники – не хуже и не лучше законопослушных людей в области таланта, умений, навыков, стремлений. Вся проблема в том, что их сфера деятельности затрагивает чужую собственность, в то время, как законопослушные не пытаются посягнуть на чужое. Я сразу полюбил воровать. Это молодит. Оживляет. Лучше всяких косметик, подтяжек и пластических операций. Старики красть не будут. Воровство – для лихих сердец. Дико заводит, внушительный адреналиновый кайф. Грамотно украсть – это силу придает, смелее идешь по жизни. Я же смог перешагнуть закон, а большинство боится. Мощное самоутверждение. Главное для успеха в криминальном предприятии, как и в любом другом, это уверенность. Вера сильнее законов. Настоящие уличные преступники – это высококлассные профессионалы, и только образ жизни не позволяет им занять должное место среди человеческих гениев. Кузьма из Поселка уже имел срок, сейчас был на воле и промышлял квартирными кражами, а вырученные деньги спускал на кайф. Кайфовал, когда деньги были, и бедствовал, когда их не было. Сейчас бедствовал.

- Купи мне мороженное, пожалуйста, - попросила его знакомая девица.

- Денег нет.

- На.

Она протянула ему смятую купюру. Кузьма уходит в магазин, но возвращается без мороженного.

- Прикинь, - убидительно начал парень, вкрапив в свое повествование интонации возмущения, - меня продавщица кинула на десятку. Взяла деньги, ушла в подсобку и не возвращается. Через некоторое время от туда выходит другая и говорит, что кроме нее здесь никого нет и не было никогда. Я хотел внутрь пройти посмотреть, она мусорами пригрозила.

В кармане у Кузьмы лежала такая желанная пачка сигарет. Если ты ушлый, то ты будешь задействовать свое качество при любом, даже самом малозначимом случае. Сегодня нет денег на сигареты, а завтра тратишь 1000 рублей в день на героин. Жизнь наркомана зиждется на неожиданностях, пользоваться которыми она и учит. Мавр неделю отсутствовал в Поселке, проводя это время в деревне, дабы вырваться из щупалец среды и сбить дозу до минимума. Возвращаясь домой и думая о том, где бы взять торчева, он уже на вокзале случайно как специально встречает знакомого торчка, бросает свою тетку с баулами, которая так надеялась на его помощь, и уезжает на точку за наркотиками. Надежда… Наркоман – это тот несчастный, у которого не осталось в жизни никаких надежд, кроме кайфа и забытия. Все богатство мира отсечено, ему остались только наркотики, барыги, мусора и бабло. Клетка. Где гибнут. Неволя. Как и любая другая страсть. Свобода – это бесстрастие, однако, когда начинаешь курить травку, кажется, что свободу как раз дает именно она. Однажды мы с Нарезкой дико опаздывали на важную встречу, но не могли отказать себе в наркотике. Химка, пропитанная бензином марихуана, сделала свое дело, возле мусоропровода десятиэтажного дома я стал блевать, а он кашлять как раз тогда, когда кто-то вышел из лифта и кинул на нас неодобрительный взгляд. Гурманы. Конечно, это безразлично, но выглядеть в таком свете в связи с предстоящими выборами депутатов в Моссовет не хотелось. Выходим на улицу. Весь мир, как новый. Я глазею на прохожих, как будто меня забросили сюда с другой планеты. Прохожие смущаются, Нарезка гомерически смеется. Неловко как-то. Выгляжу я возмутительно. Мы вламываемся в близжайший супер-маркет.