Венеция. История города - [77]
Интерьер дворца создавали такие выдающиеся друзья съемщика, как Тициан и Сансовино. Тинторетто расписывал потолки. Повсюду были выставлены подарки и письма сильных мира сего, иногда князей и принцев, вынужденных платить ему за добрые слова о себе. И Карл V, и его соперник Франсуа I поступали так не раз. Кроме того, Франсуа прислал ему в 1533-м еще более двусмысленный подарок — тяжелую золотую цепь с подвесками в виде языка и надписью «Lingua eius loquetur mendacium» — «Его язык лжет». Аретано это ничуть не смутило, и он написал в ответ, что если так, то все его хвалебные речи королю были далеки от истины. Англичане, в полном соответствии со своей репутацией на тот момент, попытались совладать с ним не умом, а силой. В 1547-м, когда Аретано пожаловался, что посол Харвелл задерживает деньги, обещанные ему недавно умершим Генрихом VIII, слуги Харвелла отлупили его дубинками до потери сознания. Неясно, были ли обвинения обоснованными, но разразившийся после избиения скандал принес Аретано и извинения, и деньги.
Аретано продолжал щедро сорить деньгами, устраивать развлечения для своих друзей, заводить романы и мимолетные связи, писать пьесы, памфлеты и свои «Ragionamenti»[28] — рассуждения во славу проституции. 21 октября 1556 года, в таверне, в большой дружеской компании он громко расхохотался над какой-то шуткой и вдруг упал, с ним случился апоплексический удар. Вскоре он умер. Последние пять лет он прожил в особняке XIV века (№ 4168) на рива дель Карбон и был похоронен в церкви Сан-Люка, но могилы его там не найти.
Значительно меньше известно о современнице Аретано, Гаспаре Стампа (1523–1554). Вскоре после ее смерти вышел «Rime di Madonna Gaspara Stampa»[29] — большой, разнообразный, исполненный сильного чувства цикл стихотворений о любви (в основном, сонетов), продолжающих и развивающих традиции Петрарки. Стихи Петрарки послужили одним из источников вдохновения, а неразделенная любовь автора к графу Коллалтино ди Коллалто — другим, более личным. Стампа переехала в Венецию с матерью и сестрой в 1531-м после смерти отца, падуанского ювелира. Дом этих женщин стал настоящим ridotto, что означает в данном случае салон, место, где в узком кругу читают стихи и исполняют музыку. Сестер Гаспару и Кассандру хорошо знали как музыкантов. Некоторые утверждают, что они, скорее всего, были и куртизанками, потому что статус куртизанки — выше обычных проституток, но позволяющий вести себя свободнее, чем приличные леди, — мог во многом благоприятствовать художественному саморазвитиию.
Вероника Франко (1546–1591), которая, несомненно, была courtigiana onesta, куртизанкой высокого класса, очень тонко чувствовала неопределенность своего положения. Конечно, мужчины ценят ее стихотворения не меньше, чем любовные услуги. В своих «Terze rime»[30] ей удалось нарушить традиции Петрарки с его обычно пассивными женскими образами, включив в сборник как традиционные стихотворения в стиле Петрарки, написанные ее друзьями и любовниками, так и свои собственные более убедительные и искренние ответы. Но ее личное положение всегда оставалось достаточно уязвимым. Образованные патриции Доменико и Марко Веньеры обращались с ней как с равной, чего не стали бы делать даже с представительницами своего класса. Но Маффио, кузен Марко, мог безнаказанно написать ей сонет, начинавшийся словами «Veronica, ver unica puttana» — «Вероника, поистине уникальная шлюха». В ответном стихотворении она может только бросить Маффио вызов, предложив сразиться с ней в словесном поединке и предоставив ему выбирать оружие — родное ли венецианское наречие или официальный тосканский, стихотворный цикл или бурлеск. Или, в противовес Аретано, чье отношение к проституции хорошо известно из «Ragionamenti», в одном из своих «Писем близким» Франко настоятельно рекомендует знакомой не позволять дочери становиться куртизанкой. Это ужасно, пишет она, отдавать свое тело в рабство, подвергаться риску, что тебя ограбят, убьют или заразят жуткой болезнью, «есть чужим ртом, спать чужими глазами, двигаться, подчиняясь чужим желаниям». Не говоря уже об адских муках и вечном проклятии.
И тем не менее сама Франко — представительница именно этой профессии. Ее произведения помогали ей привлекать клиентов, на что и были рассчитаны. А как иначе, если ее стихотворения, по словам Сары Марии Адлер, рекомендующие «здравый гедонизм», являют собой образцы искусства, порожденного «не страданиями любви отвергнутой, но надеждами на любовь воплотившуюся, энергией ее неудержимой сексуальности». Даже письмо об опасностях профессии куртизанки помогало достичь той же цели, подтверждая репутацию Франко как особы утонченной, что, по крайней мере, могло помочь ей остаться среди «лучших» и таким образом хотя бы отчасти избежать упомянутых ею бед. Когда в 1580-м она предстала перед инквизицией по обвинению в ведьмовстве, связи в высшем обществе и разумное, открытое поведение способствовали скорому закрытию дела. Вероника в исполнении Кэтрин Маккормак, несомненно, посрамила инквизицию в переломной сцене фильма Маршала Херсковица «Честная куртизанка», основанного на ее произведениях и ее отношениях с Марко Верньером, подробно описанных в одноименной книге Маргарет Розенталь.
