Венецианское ожерелье - [3]

Андреа намеренно остановила поток мыслей, чтобы не вспоминать в очередной раз само собеседование. Она забеспокоилась и отважилась взглянуть в иллюминатор. Небо все еще было ярким, но, как она заметила, клочья тонких облаков на несколько секунд погружали все в тень, затем свет возвращался. Эти облака были серыми и мягкими, совсем не черными, а когда через них пробивалось солнце, казались затейливым кружевом. Образ Зака скользил следом за самолетом в игре облачных теней. Все размышления о событиях последней недели неизменно приводили ее к этому человеку. Она откинулась на спинку кресла, следя за тем, как свет и тень играют в прятки, и позволила себе погрузиться в воспоминания…

Когда Андреа шла на собеседование, в ее ушах звенели слова Картера:

— Не надейся, что Зак станет откровенничать с тобой о делах Нэвилла. Под изысканной оболочкой скрывается жесткий бизнесмен. А что касается работы, — если она еще найдется, — я и мысли не могу допустить, чтобы ты отправилась на этот Богом забытый остров.

А вот Андреа очень хорошо себе это представляла. Она готова была отправиться даже на край света, чтобы разгадать эту роковую загадку. Сама судьба лежит на чаше весов: сможет ли она когда-нибудь жить нормальной жизнью?

Андреа уверенно вошла в здание на Седьмой авеню, прекрасно понимая, что поехать-то она поедет, но прежде надо получить работу. Она вышла из лифта на административном этаже, преисполненная энтузиазма. Ее знания в любой области, связанной с драгоценностями, были неоспоримы. Каталогизирование для нее родная стихия. Надо будет, чтобы Закари Прескотт уверился в ее компетентности еще до того, как она что-нибудь скажет. Да, задача не из легких. Ей пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться в прежнее расположение духа.

Когда Андреа вышла из лифта, было начало шестого. Секретарша шикарной приемной на тридцатом этаже уже собиралась уходить. Андреа назвала свое имя, и та указала ей офис Закари Прескотта.

Дверь была слегка приоткрыта. Андреа распахнула ее и шагнула внутрь. В растерянности она остановила взгляд на темноволосом мужчине за столом, погруженном в изучение груды бумаг. Наморщив лоб, он перевернул страницу. Андреа ждала. Она была уверена, что ее вторжение не осталось незамеченным. Когда же мужчина, прервавшись, продолжил чтение бумаг, стало ясно, что игнорирует он ее вполне сознательно. Затем, будто в раздражении оттого, что его оторвали от дел, он посмотрел на Андреа. Глаза на его худом загорелом лице были такие же серые и холодные, как небо за панорамными окнами офиса. Пронизывая ее взглядом, он оперся на стол ладонями, встал и подался вперед. Выражение лица было непроницаемым, но пристальный взгляд обжигал. Инстинктивно Андреа отпрянула, внезапно почувствовав себя в ловушке на незнакомой, возможно, враждебной территории. Стройная фигурка в простом черном платье, она застыла около двери. Нервно дотронулась пальцами до жемчужного ожерелья на шее. Жемчуг был настоящий и матово поблескивал на фоне черного платья.

Он, казалось, и не видел ожерелья, ничего, кроме ее глаз, когда встал во весь рост и двинулся вокруг стола. Их взгляды будто замкнулись друг на друге. Андреа ничего не могла с этим поделать, словно ключ был только у него. Не было сказано еще ни слова, и молчание тянулось целое мгновение, пока он приближался. Она заметила решительную линию его квадратного подбородка, маленький шрам на щеке и другой, у кромки темных волос с легким намеком на седину.

Все это Андреа успела рассмотреть, пока он пересекал комнату. Этот образ и сейчас еще преследует ее.

Он остановился прямо перед Андреа, словно разрешая ей высказаться. Что ж, если он бросает вызов, она его примет.

— Я Андреа Торнтон, — четко выговорила она. — У меня назначена встреча с вами по поводу работы коллектора. Ваша секретарша уходила и предложила мне войти.

Ее голос был профессионально ровным и спокойным, но она решила изменить планы и не заговаривать о Карле Нэвилле, по крайней мере сейчас. Что-то в этом человеке, с холодными как лед глазами, помешало ей развить тему. Еще до того, как он заговорил, Андреа поняла: он из тех, кто сам выбирает место и время. Но собирается ли он вообще ей отвечать?

Она решила продолжить:

— Меня рекомендовал для этой работы Картер Логан.

— Ну да, конечно, — проронил он, подводя ее к дивану около широкого окна с видом на плоские крыши Манхэттена, спускающиеся к реке. С мутного неба сыпались редкие снежинки. Зак опустился на стул напротив дивана. Вид за окном его не интересовал в отличие от Андреа: она воспользовалась возможностью отвести глаза.

— Конечно, — произнес он снова, — Картер Логан.

Тон был безразличным, но в глазах светился живой интерес.

Когда Андреа устроилась на кожаном диване и сложила руки на коленях, она подверглась пристальному осмотру. Казалось, его взгляд до мельчайших деталей вбирал в себя ее облик: длинные темные волосы, алебастровую белизну кожи, изящную фигуру в платье классического покроя, даже жемчужное ожерелье — единственное украшение наряда. Он на минуту отвел глаза, словно сравнивал ее внешний облик со сложившимся впечатлением. Когда Зак вновь к ней повернулся, на лице его была улыбка. Закинув ногу за ногу, он протянул руку: