Венец Гекаты - [5]

И драгоценная антикварная мебель отправлялась на городские свалки, а вместо нее в типовых квартирах поселялись примитивные, недолговечные поделки из ДСП и оргалита. Причем, выбрасывая старые вещи, никто, конечно, не беспокоился об их сохранности, и старинная мебель попадала в мусорные контейнеры безжалостно переломанной, без обивки и отделки.

Конечно, находились предприимчивые и небрезгливые люди, которые обходили свалки, внимательно присматриваясь к обломкам дедовской мебели, и кое-что спасали, сохраняли до лучших времен.

И теперь, когда эти «лучшие времена» настали и за дедовские шкафы, когда-то отправленные на свалку, богатые люди платили огромные деньги, — теперь настал звездный час для людей вроде Казимира Болеславовича Пауцкого.

Именно сюда, в этот полутемный кабинет, в логово Казимира Пауцкого, позвонила Раиса Павловна, как только узнала о смерти Амалии Антоновны.

Пауцкий поблагодарил Раису, повесил трубку, встал из-за стола и надел черное пальто.

В этом пальто он ходил в любое время года — зимой и летом. Это пальто и черная палка с серебряным набалдашником были от него неотделимы, казалось, что он так и родился — в черном пальто, с залысинами и с палкой в руке.

— Михаил! — крикнул Пауцкий, приоткрыв дверь кабинета. — Мы едем на раскопки!

«Раскопками» Казимир Болеславович называл такие вот экстренные посещения покойных старушек.

Из кладовки появился крупный рыхлый детина лет сорока, с отвислой губой и сонно-туповатым выражением лица. Несмотря на такой сомнительный облик, Михаил выполнял при Пауцком функции шофера и телохранителя (ведь не секрет, что антикварный бизнес — довольно криминальный), а также, по совместительству, вышибалы и грузчика на тот случай, если что-то можно прихватить сразу, без долгих переговоров с родней и наследниками.

* * *

Славик Топорков прямо с поезда отправился к своей тетке.

Собственно, она была ему вовсе и не тетка, а то ли двоюродная бабка, то ли вовсе седьмая вода на киселе, но ситуации это не меняло: она доводилась ему какой-то родней, и это давало практичному и рассудительному Славику определенные права.

Во-первых, изредка приезжая в Петербург в командировку, он мог остановиться у тети Амалии, сэкономив кое-какие деньги на гостинице. При его небольших заработках это было очень даже неплохо.

Во-вторых же, поскольку у Амалии Антоновны других родственников не имелось, Славик твердо рассчитывал получить после ее смерти наследство.

Конечно, его тетка не владела акциями банков и металлургических заводов, алмазными копями и поместьями, но квартира в Петербурге — это тоже немалая ценность, особенно если смотреть на нее из далекой провинции. Поэтому Славик старался тетку не раздражать и при каждом своем приезде дарил ей что-нибудь необременительное для своего бюджета — коробку конфет «Ласточка», упаковку отечественного земляничного мыла или пачку дешевого чая, по вкусу отдаленно напоминающего запаренный березовый веник.

Правда, была в этом и одна огорчительная сторона: тетка, несмотря на свой более чем преклонный возраст, чувствовала себя превосходно и совершенно не собиралась умирать, напротив — радовалась жизни, музицировала и даже крошечными дозами попивала коньяк, чем вызывала в душе племянника неуклонно растущее раздражение.

Итак, прямо с поезда Славик отправился к своей тетке. Такси он из экономии не взял, доехал до места на троллейбусе и уже подходил к теткиному дому, когда нос к носу столкнулся с соседкой Амалии Антоновны.

Славик знал соседку в лицо, но никак не мог вспомнить ее имени и отчества, да, впрочем, и не очень по этому поводу расстраивался. Та выгуливала возле подъезда своего скотчтерьера и при виде Славика бросилась ему навстречу.

— Какое несчастье! — воскликнула она, хватая Славика за пуговицу. — Какое несчастье! Ваша тетя…

— Что — умерла? — переспросил Славик, с трудом скрыв радость.

— Да, а вы уже знаете? — удивилась соседка. — Как вы быстро приехали!

В ее голосе прозвучали подозрительные интонации.

Славик отмахнулся от нее и взлетел по лестнице, чтобы поскорее взглянуть на свое новое имущество.

Ключи от теткиной квартиры у него были, но искать их не пришлось: Славик заметил, что дверь приоткрыта.

Это его слегка обеспокоило: не всплыли ли какие-то конкуренты, не нашлись ли у тетки фальшивые родственники, желающие наложить лапу на его законную собственность?

Он толкнул дверь, вошел в квартиру и, нарочито громко топая, направился в теткину комнату.

Здесь, в глубоком кресле с резными подлокотниками, сидел тщедушный человечек в черном пальто. У незнакомца были большая лысоватая голова, глубоко посаженные темные глаза и длинные руки, сложенные на серебряном набалдашнике палки. Вообще этот человек выглядел очень странно: он казался смешным, но в то же самое время — опасным.

— Вы кто? — враждебно осведомился Славик, приблизившись к незнакомцу. — И что вы тут делаете?

— Могу задать вам тот же вопрос, — отозвался странный человек. — Кто вы такой?

— Я-то известно кто, я — племянник… законный то есть наследник… это все — мое… — парень обвел квартиру неопределенным жестом. — А вы откуда взялись на мою голову?