Венец безбрачия - [67]

Менгерель продолжал реагировать с феноменальным спокойствием. И на моё фамильярное представление "дядя Гер" не обиделся, и за руку позволил себя уцепить без возражений, и даже снисходительно выслушивал Славкины "почему" в стиле Красной Шапочки. То есть, "почему у вас такие странные глаза?", "почему у вас такие маленькие рожки?", "почему у вас такой длинный хвост?", "а где ваши очки?" и "ой! А зачем вам такие когти?!" Причём вопросы задавались почти без паузы; ей куда важнее было спросить, чем услышать ответ. Определённо, засиделся ребёнок без новых впечатлений!

Ответ на последний вопрос я бы, кстати, тоже с удовольствием выслушала, потому что больше ни у кого из встречных демонов я когтей не видела, но совесть в конце концов взяла своё.

— Слав, оставь дядю в покое, неприлично задавать такие вопросы.

— Почему? — охотно переключилась она уже на меня.

— Потому что это слишком личные вопросы, такие могут задавать только друзья.

— Ну, давай тогда ты спросишь! — невозмутимо предложил ребёнок. — Вы же друзья?

— Кхм, — я едва не запнулась на ровном месте. — Почему ты так решила?

— Ну, мы же в магазин идём, а ты по магазинам только с подругами ходишь. Ну, или с Сонькой, или с бабушкой; но он нам точно не родственник, у нас с хвостом никого нет, — логично резюмировала она. С ответом я вот так сразу не нашлась, а через пару мгновений у Славки нашлось развлечение поинтересней: мы вышли на улицу к пристани и начали грузиться на прозрачный плот. Дочь сразу бухнулась на коленки на краю, щупая его и воду, а я растерялась, не зная, за что держаться и за что держать Мирославу.

— Не бойся, отсюда нельзя упасть, специальные защитные чары, — попытался оказать мне моральную поддержку демон.

Не то чтобы я ему не поверила, но всё равно было неуютно, — плаваю я так себе, — так что я продолжила озираться в поисках какой‑нибудь опоры. Была мысль уцепиться за самого демона, но я решила, что хорошего понемногу, и не стоит так уж откровенно испытывать терпение змееглазого. Но Менгерель, видимо, понял моё состояние, и через пару мгновений приобнял меня сам. Интересно, он точно так же, как Сартанар, читает мысли, или просто проницательный?

— Зоя, а можно я тоже задам бестактный вопрос? — тихо поинтересовался он.

— Задавай, — несколько растерялась я от такого вступления.

— Что случилось с её отцом?

— С чьим? Со Славкиным? Да ничего не случилось, — я пожала плечами. — Он оказался не готов к серьёзным отношениям и такой ответственности, и поспешил поскорее сбежать.

— Извини.

— Да ладно, я о нём вспоминаю‑то раз в год под исход, всё больше случайно. У нас это фамильное проклятье, не задерживаются мужики в семье — или мрут, или разбегаются. Венец безбрачия, — хихикнула я.

Верещагины по гадалкам не ходили, и к проклятью при всём его правдоподобии относились с иронией. Бабушка была закоренелой материалисткой, и просто считала, что мужики боятся умных женщин, потому нам с ними и не везёт. Мама — фаталисткой, и считала, раз так получилось, то так и должно быть. А мы с Сонькой отличались здоровым пофигизмом и полагали, что раз не везёт с мужиками, то и чёрт бы с ними. И никто из нас просто не мог представить себя в здравом уме и твёрдой памяти обращающейся к модным нынче "колдунам".

— А ты к чему спросил‑то?

Он в ответ как‑то странно передёрнул плечами и поморщился.

— Да так, любопытно.

Кажется, хотел добавить что‑то ещё, но в последний момент передумал, и остаток пути мы проделали в молчании под восторженные восклицания Славки. Её бесконечные "ой, мам, смотри, рыбки!" и "ой, ух ты, радуга!" в данном случае совершенно не требовали ответных реплик. Это когда ей скучно, ей нужно общение, ну и потом нужно будет с кем‑то обсудить впечатления; а сейчас даже слушатели были не слишком‑то нужны. Она вообще на диво самостоятельный ребёнок. Мы все очень самостоятельные.

Почему‑то сейчас от последней мысли стало грустно. Может, потому, что Гер продолжал крепко и уверенно меня обнимать, поддерживая не столько физически, сколько морально?

К счастью, слишком далеко развить эту мысль я не успела, мы прибыли.

Как оказалось, все имеющиеся в Аэрьи лавки имелись совсем рядом, и необходимости уходить дальше всё той же площади с причалом не было. Она, видимо, была центром не столь уж бурной общественной жизни долины. Замеченный мной ещё в прошлый раз скверик, небольшой рынок на дальнем от причала конце площади. Ещё здесь имелось несколько разнообразных ресторанчиков, каждый непременно с открытой верандой, каждый оформленный в своём стиле и каждый отчаянно стремящийся перещеголять соседей.

Но моя радость по этому поводу оказалась недолгой: стоило взобраться на пирс и оглядеться, как я отчаянно пожалела о своём намерении прогуляться. Захотелось отругать саму себя за дурость и даже пару раз стукнуть; ладно, я, но зачем было Славку с собой тащить?!

На площади было, кажется, ещё более людно, чем в мой предыдущий визит сюда. Приглядевшись, я обнаружила, что большинство присутствующих явно не демоны, но и исконных обитателей Аэрьи тоже хватало.

— Гер, может, отправить Славку обратно? — нервно пробормотала я. Всё внимание присутствовавших сейчас на площади сосредоточилось на нас, а, точнее, на моей дочери, и от этих плотоядных взглядов мне стало не по себе.