Венценосные супруги - [103]

В марте следующего года рождение наследного принца успокоило страхи. Но все же было грустно представлять, как вдруг Империя лишилась хозяина, которому было под пятьдесят, а его единственный сын был пока что в колыбели. Евгения, которая действительно не могла больше иметь детей, завидовала многочисленной семье Виктории. Британская королева, будучи ненамного старше императрицы, за тринадцать лет брака успела дать Короне троих сыновей и пятерых дочерей!

Перед лицом угрозы, что Империя окажется в опасности в случае безвременной кончины ее главы, обратились к такому средству как восстановление регентства. Для этого постановлением Сената от 17 июля 1856 г. была внесена поправка в конституцию 1852 г. Объявлялось, что в случае смерти императора императрица занимала место регентши и выполняла бы эту функцию до совершеннолетия, т. е. до 18 лет, наследного принца. Ей должен был помогать регентский совет, руководство которым поручили бы бывшему королю Жерому. Те же самые меры были бы предприняты в случае ухудшения здоровья императора или его отъезда за границу.

Наделяя Евгению правом регентства, Наполеон, тем самым, свидетельствовал о своем к ней доверии. Он был ветреным супругом, но хорошо представлял себе качества той, что преподнесла ему роскошный подарок: долгожданного сына. В обществе, не знавшем о семейных сценах в Тюильри, императора и императрицу считали дружной четой, которая вместе выполняла протокольные функции и делила — пусть и не равномерно — властные полномочия. Евгения переставала быть тайной советчицей главы страны. Теперь она знала, что могла править вместо него, если он не смог бы этого делать. До настоящего момента супруга императора имела ранг только при Дворе, отныне же она получила статус в правительстве Франции.

Страхи по поводу преждевременной смерти императора были не беспочвенны. После государственного переворота 1851 г. его жизни не раз грозила опасность. 6 июля 1853 г. в Опера-Комик, где императорская чета присутствовала на представлении, Наполеона остановила дюжина заговорщиков, вооруженных кинжалами. В следующем году под Северной железной дорогой, по которой должен был проехать император, обнаружили бомбу. 28 апреля 1855 г. на Елисейских полях итальянец по имени Пьянори, старый соратник Гарибальди, дважды выстрелил в Наполеона из пистолета. Режим держался всего на одном человеке. Евгения жила, постоянно ожидая покушений, при том что «жить в тревоге, — писала она, — значит не жить… Когда мы разделяем опасность, не так страшно». Каково это — делить опасность, Евгения узнала 14 января 1858 г., когда Феликс Орсини перед входом в Опера бросил три бомбы в императорский экипаж, и супруги чудом избежали смерти. Террорист, давний заговорщик, действовал по политическим мотивам. Убийство императора должно было бы посодействовать восстановлению республики, которая из идейной солидарности обязательно помогла бы Италии выгнать французских захватчиков.

Угроза смерти, непредсказуемая и непреходящая, давила на жизнь императора и вынуждала прописать порядок института регентства. 1 февраля следующего года Евгения получила «прямое регентство», чтобы спасти режим, случись трагедия. Был создан тайный совет, куда входила императрица и главные должностные лица, который, в конце концов, стал регентским советом, где заседали бывший король Жером и его сын Наполеон-Жером. Общество, достаточно сильно взволнованное покушением, поддержало желание императора сберечь империю от нестабильности и хаоса. Посол Австрии Иосиф фон Хюбнер сообщил своему правительству об общем настроении: «Учреждение регентства имеет целью избежать любых неопределенностей в случае смерти императора». Затем он стал говорить, насколько благосклонно все встретили назначение Евгении. Еще недавно он с трудом видел императрицу в этой кокетливой, капризной и эксцентричной даме. Теперь же признавал, насколько она преобразилась: «Прекрасная женщина с ребенком на руках спасает Францию при помощи героической армии — эта картина так восхищает французов, ведь император, чью жизнь в любой момент может унести бомба, стал фактором почти ничтожным». К своим похвалам господин посол всегда примешивал каплю сарказма.

И когда Наполеон лично принял командование итальянской армией, Евгения стала регентшей. Мудрая мера предосторожности, напоминала коронацию Марии Медичи, которую пожелал провести Генрих IV перед отъездом на Рейн на войну, накануне своей гибели.

Перед лицом австрийской агрессии против Сардинского королевства император, уже долгое время колебавшийся, принял решение прийти на помощь. В первые дни мая 1859 г. он покинул Тюильри, а Евгения, не без гордости, приняла на себя совершенно для нее новые властные полномочия[215]. Ее право руководить страной было заранее и тщательно расписано. Императрица не ратифицировала законов, не назначала префектов и не могла дать звание выше полковничьего. Самое главное, она никогда не принимала решений в одиночку: все официальные акты обсуждались и принимались большинством голосов на совете министров, который получал, таким образом, новую для себя роль. До настоящего момента лишь какой-то информационный повод мог стать причиной встречи министров, их роль была сведена к исполнительной