Вена: история города - [84]

Еврейское население Вены гордится и своими австрийскими, и своими иудейскими культурными корнями. Последнее особенно важно, поскольку ортодоксальные иудеи — это хранители традиций всей общины, которая, что бы там ни творилось в душах и сердцах людей, свято сохраняла свою обособленность и при этом не раз снискала славу, защищая интересы Австрии. Конечно, межнациональные отношения охраняются юридически, но это лишь следствие того, что еврейская община издавна является органичной частью города.

Глава двадцать третья Иностранцы и иностранки

А кем здесь являемся мы — венгры и венгерки? Нам в Вене проще, поскольку мы здесь не совсем чужие, не «иностранцы». И хотя разрешение на работу нам тоже нелегко получить (а то и вовсе не получить), но все же, едва узнав, что перед ними венгр, люди начинают улыбаться и пытаются с грехом пополам говорить по-венгерски. Нас узнают, стоит только нам открыть рот, наш акцент не перепутают ни с чем. Это заслуга наших земляков, которые живут здесь десятки лет. У австрийцев наши интонации не вызывают неприятия, наоборот, они им нравятся и не создают никаких преград в общении. Самый наглядный пример — это профессор Пал Лендвай, или, как его здесь называют, Пауль Лендвай, который до сих пор ведет свои передачи из «Евростудии» на телевидении с очень заметным венгерским акцентом, но на превосходном немецком языке. В Австрии нет более уважаемого и популярного публициста и телеведущего, чем он.

Приведу также отрывок из передачи «Круглый стол» в прямом эфире из студии Пауля Лендвая:

Венгерская журналистка заметно волнуется и обращается к своей австрийской коллеге:

— Конечно, тебе легче, ты ведь говоришь на своем родном языке.

Ответ австрийской участницы:

— А тебе легче, потому что ты можешь говорить все, что взбредет тебе в голову, и тебя все равно будут любить из-за твоего акцента!

В последнее десятилетие, как раз когда я уже жила и работала в Вене, произошел взлет популярности партии, которая всячески разжигала ксенофобию и связанные с ней эмоции, но затем последовал такой же внезапный ее провал. В это время произошел вопиющий погром в цыганском поселке в Бургенланде. Но в эти же годы, в ответ на подобные случаи, возникло и выросло активное и хорошо организованное движение, которое решительно и воинственно выступало и выступает против любых форм дискриминации. Конечно, тяжело судить, какие следы оставят в головах и сердцах искусственно раздуваемые чувства и как далеко зайдут в своих речах и призывах воскресные ораторы. Но фактом является то, что ни одна ксенофобская акция по сбору подписей или опрос не увенчались с тех пор успехом. И даже взлет популярности партии, поднявшей ксенофобию как знамя, в конце концов сошел на нет.

И еще одно совершенно неоспоримо: нас, венгров, ксенофобия не затрагивает. И не потому, что никто не боится, что мы посягнем на его рабочее место, — просто глубокая симпатия пересиливает страх.

Когда говорят о том, что бывают хорошие и плохие иностранцы, я всегда вспоминаю одну телепередачу, которую посмотрела в 1997 году. Она прекрасно иллюстрирует вопрос. Я не отношусь к постоянным зрителям краеведческих викторин немецкоязычного канала, но я присела перед экраном, когда Томас Готтшалк, ведущий шоу «Поспорим, что…» начал задавать вопросы маленькому мальчишке. Вопросы сыпались один за другим о том, как доехать самым простым способом с помощью общественного транспорта с одной улицы Вены до другой, и вот прозвучали два совершенно неизвестных названия. Глаз паренька почти не было видно под опущенными длинными черными ресницами, он крепко сжал голову руками, совсем как взрослый, и сосредоточился. В студии на секунду повисла тишина. Но тут он взглянул на ведущего, который ему совершенно явно симпатизировал, повернулся к камере и, глядя прямо в глаза публике в студии и миллионам телезрителей, спокойно и четко ответил. Его ответ сопровождался демонстрацией на плане города, видного только зрителям, и сразу стало ясно, что все указания о том, каким видом транспорта надо ехать и где на что пересаживаться, описывали кратчайший и точный маршрут к этим маленьким улочкам, затерянным на окраинах города. Игра в вопросы и ответы повторилась еще несколько раз и с тем же неизменным успехом. Парнишка уверенно выбирал наиболее подходящий из 400 венских маршрутов общественного транспорта и нужную остановку из 11000. Так девятилетний мальчик, Оливер Эль Сайед, родившийся в Вене и свободно говорящий на венском диалекте сын египтянина-почтальона, стал любимцем всей Австрии. Его даже принял у себя федеральный канцлер, и репортаж об этом показали по телевидению. Оливер стал примером «хорошего иностранца». Конечно, это совершенно не помешало полиции вскоре арестовать при облаве двух темнокожих, весьма похожих на египтян, просто на основании чисто умозрительных подозрений, что они могут быть наркоторговцами, а позже отпустить их без всяких извинений, поскольку оказалось, что они приехали в Австрию по приглашению именитого университетского профессора. И никакой Оливер Эль Сайед не заставит правительство страны пересмотреть суровые законы о предоставлении убежища. Но у этого мальчика было то, что заставило забыть о том, что он иностранец. И поэтому он стал своим.