Великой тайной светится Любовь - [3]

И как ошпаренный выскочил тут же из храма,

Неся в себе унижение, боль, дикий страх,

Что в разуме есть какая-то страшная яма,

Куда летит все, превращаясь в невидимый прах…

Однажды готовность стать свидетелем чуда

Тебя уже в жизни когда-то лишала тепла,

Ты в горы с девчонкой полез, задумав, как Будда,

Постигнуть тайны Вселенной, лишив ее Зла…

В то время как девчонку украсила б нежность,

И только в объятиях жарких она бы счастливой была,

Но ты, увлекаясь познанием, спал безмятежно

И сослепу просто не видел, куда ее блажь увела…

Так трагедия чувственных сил заключенная в мире,

Нас лишает друг друга, неведомый поиск ведя,

Даже предки умершие шепчут порою в эфире,

Дотронувшись до нас слезами ночного дождя…

А мы вовлеченные в тайную сферу, все бродим,

Как будто бы скоро свой образ счастья найдем

И вместе с ним чудесно растаем в природе,

Войдя навсегда в один нас сближающий дом…

XIII

Материализация мысли, увиденной мною во сне

И тут же растворенная в реальности,

Собой напомнила мне деву захмелевшую,

Ночью съевшую меня всем естеством…

И когда я подумал, – возникла она

И своей глубиною съела меня…

Я вдруг плотью ее оживился, восстал

И сверкать из нее стал как будто кристалл…

Обнимая могилы немой пьедестал,

Со мною закат был безумен и ал…

Ветром листьям сказалась

Мысль о сказке с тобой,

Сердце жить постаралось,

Ведя с Вечностью бой…

Я лежал на могилке

Среди моря цветов,

В лоне сладостной милки

С Тайны сорван покров…

Материализация мысли, увиденной мною во сне,

Привела к ощущению жизни в самой таинственной тьме…

Ты была, – и я снова подумал, —

И ты снова оттуда пришла, —

Из нас нарисован рисунок,

Выводящий из вечного сна…

XIV

Ищу одной свободы в государстве,

От собственного крика весь дрожу,

Луч совести, вот, нежное лекарство,

Я смыслом Вечной Тайны  дорожу…

Хоть понимаю, он изжит веками

И слезою грустной  сброшен в тьме,

Мы щуримся ослепшими глазами,

Привыкая  жить в обмане, как во сне…

Люди что-то скажут на прощанье,

Помолятся и водочки попьют,

Несчастный мир земного увяданья,

Пропащий одиночества приют…

Вокзал давно промчавшихся мечтаний,

Поезда моей исчезнувшей Любви,

Как горек плод твоих скитаний,

Звезда уже пропала в тьме Земли…

Я с каждым разом становлюсь все мельче,

Постоянно ненавидим сам собой,

Ищу Любовь одну – здесь – вечно

И с человечеством веду незримый бой…

Но отчего-то мое странное восстанье

Стихает ночью под речной волной,

Где живо еще наше обладанье

И умиранье под безумною луной…

XV

Моя печаль как отблеск наслажденья,

Причина веянья души моей из тела,

Во тьме волшебной ты себя раздела,

Со мной соединяясь в осмысленье…

И пусть с тобою нас уже не будет,

И твоего лица в пропавшем свете,

Никто из бывших прежде не осудит

Огонь в крови, пожар в самой планете…

Так я в тебе блуждаю точно ветер

И твое лоно опыляю как цветок,

Нектар твою пью, и, попадая в сети,

Вдруг в облаках парю уже как Бог…

И тут же ощущаю в сердце зависть

К тебе одной лишь потому, что одинок,

Я без тебя, будто душа без тела,

Ищу опять то место, где созрела

Моя печаль просящая меж ног

Ощутить с тобой былое восхожденье

И там, где в небесах грохочет рок,

И прошлое спускается в смущенье,

И плод созревший испускает сок…

Вращаясь вокруг темного рожденья,

Где Смерти смысл я из себя исторг

Как будто муку перевоплощенья,

Хоть раз один я быть тобою мог…

Восторг познал сады твои и ризы,

В купели божьей крошкою дитя,

Самоубийцы бродят по карнизам,

Фанаты носятся как мысли очертя…

Весь путь – смещения огня и грязи,

Воды и воздуха на краешке волны

И вопль прорвавшийся в экстазе,

Как Образ проступающий сквозь сны…

Так я  в Тебе, а Ты во мне созрела,

Как травы сквозь себя мы проросли,

Лишь на мгновенье отделив от тела

Безумие полночной тишины…

XVI

Во власти чудных лон, их нежной страсти

Не я один искал в них свое счастье,

Всем стадом мы бежали к стаду дев,

От весеннего цветенья ошалев…

И под любым кустом, и в темноте подъезда

Уста с устами тешились любезно,

Лишь отзывались сладким трепетом уста,

Как попадали мы в заветные места…

А дальше – больше, мы – уже рабы

Ума лишающей  таинственной Любви,

И ласково всем миром долго тонем

В волшебном оживляющем нас лоне…

Кто волшебством твердь напоил, чтобы влюблялась

Любая тварь, ее съедающая жалость

Не знает, где кончается край света,

Дрожит в безумном шепоте планета…

И от рожденья жалит смертных в их сердца,

Соединяя звезды с обликом лица,

Так в вечном пламени Вселенная летит

К другой Вселенной из своих орбит…

XVII

Кто спрашивает дев об их согласье,

Когда нас голод страсти рвет на части

И мы в их лона залетаем пулей,

Ослепленные безумной схваткой бури…

А после тишина, покой, дыханье,

Прелестных дев чудесное сиянье,

Лежащие под дланью у владыки,

Мы как зверьки в душе храним лишь миги…

В них упоенно яростно живем,

Ища лишь в девах свой волшебный дом,

Но иной из нас через полвека

Уже пропойца, идиот или калека…

Увы, так короток сиянья нежный миг,

Что нам на память остается лишь язык,

Чтоб разъяснить потомкам в завершенье,

Что Любовь – расстройство разума в забвенье…

Что страсть пройдет и старость изотрет

Портрет, в котором зарождался славный род,

Но юным старческие хрипы, бормотанья

Не заменят яркий трепет обладанья…

Поэтому рожденный в Красоте,

Человек рискует, как и все,