Великолепная страсть - [102]

– Должно быть, я грежу, – пробормотал Брэд, сжимая голову обеими руками, потому что охватившая его эйфория была столь сильна, что он испугался, что уплывет невесть куда на крыльях мечты.

– В политической карьере Лондон – это вершина, назначение, о котором можно только мечтать. О, кстати, Брэд, по настоянию Мэнникса они еще назначили и помощника атташе, который будет служить в Англии под вашим началом.

– О! Это кто-нибудь известный мне?

– Думаю, да. Дайте-ка мне справиться в бумагах. – Он принялся перебирать документы в своем бюваре. – О… вот оно! Его зовут полковник Патрик Тэйлор.

Брэд застыл, молча глядя на генерала Макартура, похожий на живую статую или картину.

– Мой сын… – пробормотал он, и его голос был едва слышен.

– Ваш сын. – Мак Артур встал и подошел к шкафчику у стены. – Думаю, вам надо выпить, старина. Что предпочитаете: бурбон или скотч?

– Что угодно. Я в таком состоянии, что не почувствую вкуса.

Выпив три порции предложенного напитка, он извинился, покинул кабинет генерала и бросился к жене, спеша поделиться своими замечательными новостями. Теперь наступила ее очередь попросить выпить, и сначала он налил ей виски на высоту одного пальца, потом двух и, наконец, на высоту трех пальцев.

– Это трудно себе представить, и все же это реальность. Подумать только: мы все вместе – мы с тобой, Патрик и Кэндиси в Лондоне! Мы все вместе!

Она высоко подняла свой стакан:

– Я хочу предложить тост за тебя, Брэд! Наконец-то твое честолюбие и упорство принесли тебе желанный успех! За тебя!

– И за тебя тоже, дорогая! Ведь и ты немало потрудилась: твоя любовь, терпение и терпимость, понимание и всепрощение – только это и сделало возможным мой успех.

Майра рассмеялась:

– Как получается, что я привлекаю мужчин, обладающих даром заговаривать зубы?

– Должно быть, из-за твоего ирландского обаяния. Как мы это отпразднуем?

В ее аквамариновых глазах, потемневших от страсти, появился знакомый ему блеск.

Наверху в спальне он смотрел, как она раздевается, с таким же упоением и восторгом, с таким же нетерпеливым желанием, какие испытал впервые, когда она дала ему возможность полюбоваться своим обнаженным телом.

– Ах ты, грязный старик, – поддразнила она его, – неужели тебе не надоело глазеть на меня после всех этих лет?

– Напротив. Моя страсть все крепнет, как букет выдержанного вина.

В ту ночь Майра и Брэд отдались своим фантазиям и испробовали десятки поз, описанных в «Камасутре». Потом они уснули, но посреди ночи Майра была разбужена легким ласковым прикосновением его языка к ее пупку. Она застонала и обхватила руками его голову.

– Дорогой, то, чего достаточно, и вправду достаточно. Я страшно измождена и уверена, что и ты тоже.

Он поднял голову и тихо, с каким-то благоговением сказал:

– Это не то, что ты думаешь, моя радость. Я полностью удовлетворил свои желания. Просто хочу показать тебе свое полное обожание. Не как к объекту секса, а как к равному партнеру. Ты моя вторая и лучшая половина.

Он склонился над ней и нежно и целомудренно поцеловал ее в щеку.

Они долго лежали рядом, держась за руки и думая каждый о своем, погруженные в свои мечты.

– Почему ты кажешься мне таким напряженным? – спросила она.

Он долго молчал, прежде чем ответить ей.

– Видишь ли, меня смущает это неожиданное везение. Лондон, Патрик и его жена будут с нами… это настолько хорошо, что даже пугает меня. Ты представляешь, сколько лет прошло с тех пор, как у меня с сыном были нормальные отношения? – Он сел на постели, свесил ноги на пол и потянулся за сигарой. – Черт возьми! Он ведь ненавидит меня!

Она перекатилась на живот и положила руку ему на плечо.

– Это неправда. Нельзя сказать, что Патрик ненавидит тебя. Он чувствует то же, что и ты, – раздражение, досаду, недоумение, потому что никогда по-настоящему не был участником жизни своего отца. Он жалеет обо всех этих годах, потерянных для вас обоих.

Ее голос дрогнул.

– Я ощущаю то же самое. Это вовсе не значит, что я не питала глубоких чувств к Шону. Но он был не первым в моей жизни. И я тоже досадую на то, что мы с тобой потеряли столько лет. Брэд, будь терпеливым с сыном. Я знаю, что ты любишь его, и он любит тебя тоже.

Брэд закрыл лицо руками и разрыдался. Прежде она никогда не видела его плачущим.

– Я люблю Патрика больше жизни. Я не требую, чтобы и он любил меня так же. Я хотел бы только, чтобы он забыл о бесплодной и бессмысленной вендетте, которую объявил мне много лет назад.

Она гладила его спину, пытаясь его успокоить.

– Брэд, я уверена, что это твое новое назначение и то, что Патрик будет разделять твои обязанности с тобой, когда мы приедем в Лондон, поможет вам найти нечто общее, что станет основой вашего общения. И те узы, те чувства, что связывали вас раньше, когда он был ребенком и боготворил землю, по которой ты ступал, постепенно восстановятся. Я вовсе не склонна верить мифу о женской интуиции, но я жена и мать. И в такой же степени, как мы с тобой части единого целого, Патрик и Дезирэ тоже его части. Мы дружная семья, и не важно, если у нас бывали какие-то трения и раздоры. Это все было поверхностно. Мы любим друг друга и всегда будем любить.