Великолепная афера - [34]

— Он антиквар, — говорит она молодому кассиру. — И у него удачный бизнес.

После того, как они побывали еще в трех магазинах, Анджела убедила Роя подстричься. Подстригая Роя, парикмахерша-визажист, которую зовут Дафне, горячо обсуждает с Анджелой привычки и манеры кинозвезд. Он доволен, что их внимание переключено на другое и он может расслабиться. Говорить ему не хочется.

Для Роя непривычна радость человека, обедающего в приличном ресторане. Он всегда обращал внимание на людей, вкушающих пищу в таких заведениях, но сам никогда там не бывал. Они с Анджелой присмотрели китайский ресторан, где оба выбрали на обед ло мейн.[9] Это, как она сказала, ее любимое блюдо. Как, впрочем, и его. Все-таки что-то он передал ей. Глаза, предпочтение к китайским блюдам и сандвичам с индейкой. Но это только начало.

— Ты меня доконала, — говорит Рой. — Никогда не думал, что делать покупки настолько утомительно.

— Это потому, что ты никогда не делал покупок со мной. Если хочешь, то после обеда зайдем в секцию лучших товаров универмага «Прада».

— Сдаюсь. Сначала пусть уляжется пища, а там посмотрим.

Анджела принялась за ло мейн и начала накручивать нитки лапши на палочки.

— А там, в бутике… ты платил наличными деньгами, да?

— Конечно.

— Это надо целую кучу денег таскать с собой. С чеком проще. Многие пользуются ими.

— Я не доверяю банкам.

— Вообще?

— Вообще. Я им не верю.

— Не понимаю, — говорит она. — Думаешь, они украдут твои деньги, или что? Банки хотят тебя разорить?

Рой отправляет в рот большой кусок, а вслед за ним пучок лапши.

— Они берут твои деньги и отдают их кому попало. Займы на покупку машин, закладные, да что угодно. А отстегивают тебе за это два процента из своих десяти. Они же крадут у тебя восемь процентов.

— Я совсем не разбираюсь в таких делах, — соглашается Анджела. — У меня в последней четверти по математике трояк. Я знаю только, что дома на все требуется пропасть денег.

Рой поводит плечами. После стрижки короткая щетина на затылке трется о ворот сорочки.

— Мне кажется, она слишком много сняла сзади.

— Она сняла столько, сколько надо. У тебя отличная прическа.

Рой проводит растопыренными пальцами по голове. Ему кажется, что на ней почти нет волос.

— Похоже, меня подстригли под ежик.

— Да нет же. Поверь мне, у тебя отличная прическа. И выглядишь ты великолепно.

Они снова принимаются за ло мейн. Запивают содовой. Наблюдают за людьми, идущими по залу с подносами. Покупатели. Счастливые потребители.

— Ты же не наркоторговец, — говорит Анджела, — скажи?

Лапша застревает у Роя в горле. Он кашляет раз, два. Сплевывает в салфетку. То, что не выплюнул, проглатывает.

— Прости?!

— Для меня это не важно. Каждый зарабатывает себе на жизнь, как может.

— Почему ты так решила? Я не наркоторговец.

— Не очень-то верится, будто ты нашел кучу любителей антиквариата, которые так и бегают за тобой, а при этом их карманы набиты деньгами.

— Сделки такого рода оплачиваются наличными.

— По крайней мере, ты ведь не продаешь наркоту детям. Это уже грязный бизнес. Ты же не продаешь наркоту детям, верно?

— Бога ради, — отвечает Рой, стараясь сдержать себя и не повышать голоса. — Я не наркоторговец.

— А кто же ты тогда?

Вопрос простой, требующий точного ответа. На этот раз она не шутит. Анджела вся подалась вперед.

— Я… послушай, а какая, в принципе, разница?

— Никакой. Просто я хочу знать. Чем ты, Рой, занимаешься?

Он обводит глазами зал. Домохозяйки, колдующие над тарелками с кальцоне.[10] Бизнесмены, переворачивающие шампуры в фондю. Никому, кажется, нет до них никакого дела. Каждый занят собой.

— Я скажу тебе, — говорит Рой, — но после этого мы оставим эту тему и завершим обед?

— Так чем ты занимаешься?

— Давай договоримся, я отвечаю тебе, и больше ни слова об этом, ни слова. Разговор закончен.

— Да. Так чем ты занимаешься?

— Я мошенник.

Глаза Анджелы расширяются, она откидывается на спинку пластмассового стула.

— Круто, — произносит она почти нараспев.

— Да нет, это не круто.

— Так ты жулик.

— Да.

— Обманщик.

— Да.

— Вор на доверии. Кидала. Шулер. Лохотронщик. Мастер впарить.

— Ты неплохо знаешь весь этот жаргон.

— Хожу в кино. Да, папочка, это круто.

— То, чем я занимаюсь, это не кино. Это не забава, это не игра. Это… то, что я делаю, и это по большей части противозаконно. Теперь я рассказал тебе, чем я зарабатываю на жизнь, выполняй условия договора и заканчивай обед.

— Научи меня чему-нибудь.

— Прекрати, Анджела.

— Ну почему, научи.

— Ты что, совсем… я не собираюсь тебя ничему учить.

У Роя пропадает аппетит и желание доедать китайскую пищу. Ему хочется почувствовать, как желчь подкатывает к горлу. Хочется разозлиться на дочь. Она не должна была задавать эти вопросы. Не должна была изъявлять желания обучаться мошенничеству. Но желчь к горлу не подкатывает. И голову не давит.

— Ну хоть одному трюку, — канючит она. — Одному, чтобы я могла применить его в школе.

— Господи, ну прекрати. Я сказал, нет.

— Ну хорошо, я не буду применять его в школе. Я вообще нигде не буду его применять. Клянусь, я просто хочу знать. Я хочу знать, как ты это делаешь, ведь это же так круто…

— Послушай, — говорит он, приподнимая ее со стула и притягивая ближе к себе. Его рука, обвившаяся вокруг ее тела, чувствует мягкость и тепло ее плоти. Пальцы чувствуют упругость ее маленьких бицепсов. — То, что я делаю, вовсе не круто. Вовсе не смешно. Я отбираю деньги у людей настолько глупых, что их деньги сами просятся в руки. А ты слишком хорошая… ты хорошая девочка, и я не собираюсь обучать тебя подобным делам.