Великолепие - [14]

Девушка привыкла своими силами выяснять подробности образа жизни людей, которых намеревалась разоблачать, однако сейчас, спрятавшись за кустами перед домом Северьянова, она испытывала странную неуверенность, неловкость и ощущение опасности, хотя последнее было, конечно, полным абсурдом. И все же сердце у Кэролайн неистово колотилось, и ее не покидало смутное предчувствие чего-то не вполне определенного.

Она не знала даже, дома ли Северьянов. Только предполагала, что дома, поскольку было утро. Возможно, он снова провел всю ночь до рассвета у леди Кэррэдин. При воспоминании о том, как вызывающе безнравственно вел себя князь на глазах у беременной жены, сердцебиение у нее снова участилось. Два дня назад Кэролайн, переодевшись лакеем, «присутствовала» на балу у принца-регента. Поразительно, сколько сплетен ходит между слугами и какую ценную информацию эти сплетни предоставляют!

Девушка не спускала глаз с двери особняка, надеясь, что Северьянов появится с минуты на минуту, возможно, пожелав прокатиться по Гайд-парку. Она намеревалась тщательно изучить его распорядок дня и привычки, ибо твердо решила включить князя в круг лиц, которым не давала спуску в своей сатирической рубрике. На ее взгляд, Северьянов был особенно ярким образцом высокомерного аристократа. Безнравственность именно таких особ вознамерилась обличить Кэролайн. Она вела эту рубрику уже полтора года. Поначалу сатирические заметки девушка писала с единственной целью — позабавить себя и своего отца. Джорджу ее статейки показались такими проницательными и остроумными, что он посоветовал дочери предложить их нескольким газетам. В «Морнинг кроникл» с радостью ухватились за ее опусы и снисходительно отнеслись даже к тому, что они написаны женщиной. Правда, редактор поставил одно условие: никто не должен узнать, что автор — женщина, а Кэролайн, в свою очередь, просила не разглашать ее имени.

Интересно, что сказала бы ее бабушка-виконтесса, если бы узнала, как безжалостно бичует Кэролайн пороки ее класса? Но девушку побуждали к работе вовсе не злоба и ненависть. Она стремилась показать падение нравов в среде родовитой знати, считающей себя выше всего общества. Кэролайн хотела пристыдить тех, кто этого заслуживает, надеясь, что в них проснется совесть. Возможно, тогда мужчины, подобные Северьянову, и такие дамы, как леди Кэррэдин, будут меньше думать о собственных удовольствиях и больше о том, чтобы помочь обделенным судьбой.

Кэролайн всегда носила с собой небольшую записную книжку и сейчас достала ее и написала вверху чистой страницы: «Распорядок дня С.». Потом, немного подумав, добавила: «Окружающая обстановка, персональные и другие сведения». Тут она ощутила, как по спине пробежал холодок.

Дверь открылась, и послышались мужские голоса. Увидев двух мужчин, тихо разговаривавших друг с другом, Кэролайн застыла в ожидании. Мужчины приближались. Одним из них был, судя по всему, Северьянов: высокий, красивый, бронзовый от загара — кто же, как не он? Она затаила дыхание и боялась пошевелиться.

Князь остановился неподалеку от ее укрытия. Волосы его — русые, чуть золотистые — были чуть длиннее, чем того требовала мода. Он был не в военном мундире, а в батистовой сорочке, светлом камзоле и серых брюках. Очень высокий рост, широкие плечи, узкие бедра и длинные ноги подтверждали слухи о его привлекательности. Однако в этом человеке было нечто большее, чем физическое обаяние. Каждое движение князя свидетельствовало о том, что он рожден для власти и богатства. Чувство превосходства и уверенность в себе сразу бросались в глаза. Да, князь, несомненно, знал, кто он такой и зачем живет на свете.

Кэролайн, дрожа от нервного напряжения, снова взглянула на его невероятно привлекательное лицо. На этот раз она внимательно разглядела каждую черту: темные, резко очерченные брови, высокие, четко обрисованные скулы, твердую линию подбородка и прямой аристократический нос. Даже на таком расстоянии девушка заметила суровые складки возле чувственных губ.

Да, он буквально излучал силу и чувственность. Впервые в жизни Кэролайн осознала, что теряет способность ясно мыслить. Она на мгновение закрыла глаза. А овладев собой, вспомнила предостережения отца, но почему-то на этот раз она решила пренебречь ими.

Девушка снова взглянула на дорожку: двое мужчин остановились, разговаривая. Кэролайн стало жарко, она глубоко вдохнула воздух. Записная книжка валялась на земле; она и не заметила, как ее обронила. Подняв записную книжку, Кэролайн начала торопливо делать зарисовки — сначала князя, потом его собеседника, похожего на льва. Несколько четких штрихов — и готово! Вот стоит он, возвышаясь над приземистым, коренастым джентльменом, небрежно причесанный, как будто не занимался собой после вчерашних похождений, в помятом камзоле и в сорочке с расстегнутыми верхними пуговицами. Кэролайн изобразила сорочку расстегнутой аж до самого пояса. Поза князя получилась подчеркнуто небрежной, усмешка на чувственных губах слишком дерзкой. Рисуя второго джентльмена, Кэролайн вдруг догадалась, что это врач, потому что в руках он держал докторский чемоданчик. Покраснев от усилий, Кэролайн закрыла записную книжку и убрала ее. Девушка вся дрожала.