Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг. - [84]

Анализ версии С.П. Мельгунова и В.Я. Лаверычева о привлечении великого князя Николая Николаевича к заговору с целью государственного переворота, даже если допустить истинность данной версии, показывает, что к убийству Г.Е. Распутина данный заговор не имеет никакого отношения.

Вышеприведенные эпизоды подтверждают вывод о том, что великие князья Николай Михайлович и Николай Николаевич уже перестали действовать в политике самостоятельно, но еще сохраняли статусную значимость.

Роль Дмитрия Павловича в основной тройке заговорщиков (убийства Г.Е. Распутина) – организатор и вдохновитель Ф.Ф. Юсупов, «покровитель» великий князь Дмитрий Павлович и исполнитель В.М. Пуришкевич – стало наиболее ярким проявлением потери великими князьями статуса независимо действующих в политике лиц при сохранении ими статуса происхождения.

Реакция великих князей на известие об убийстве Г.Е. Распутина оказалась поразительно схожей. Во-первых, это радость по поводу устранения «старца»: ведь это убийство было предпосылкой осуществления надежд великих князей на сохранение собственного влияния. Во-вторых, тревога за свою судьбу и судьбу заговорщиков. Поэтому после преступления великокняжеская корпоративность проявилась с особой силой. Ни один из великих князей не высказал осуждения его участникам. Наоборот, принадлежность к династии была для них выше всех юридических норм.

Во время визитов Павла Александровича, Александра Михайловича к Николаю II и к министрам великие князья требовали немедленного освобождения заговорщиков из-под стражи. Необходимо отметить, что требования Павла Александровича исходили лично от него, а Александра Михайловича – от семейного совета великих князей, однако они в основном совпадали. Более того, выступление Александра Михайловича также содержало предостережение о возможной угрозе падения престола, что, скорее всего, было его собственной идеей.

Схоже с выступлением великих князей и письмо великой княгини Елизаветы Федоровны от 29 декабря 1916 г. Данное письмо полностью оправдывает действия Дмитрия Павловича и Ф.Ф. Юсупова.

Фактически поддержав великого князя Дмитрия Павловича в убийстве, великие князья потребовали лишь смягчения его участи, не выдвинув никаких политических требований, что означало отстаивание собственного социально-политического статуса.

После высылки заговорщиков из Петрограда, спустя неделю, когда в судьбе Дмитрия Павловича ничего уже нельзя было изменить, великие князья обратились к Николаю II с коллективным прошением, инициатором которого был Николай Михайлович. Они просили Николая II заменить великому князю Дмитрию Павловичу ссылку в Персию удалением в его собственное имение. Таким образом, великие князья были против самой возможности ссылки кого-либо из них, осознавая, что высланным может оказаться любой из них за непозволительные разговоры, которые они вели все это время. Тем не менее послание императором было отвергнуто, а подлинным ответом Николая II на него явилась высылка великого князя Николая Михайловича в его собственное имение.

Метод активной «самозащиты» великих князей потерпел неудачу: социально-политический статус великих князей был ущемлен. Возможность оказывать влияние на императора стала минимальной. В связи с этим представители бюрократической, военной, думской оппозиций либо не принимали великих князей во внимание, либо рассматривали их как возможных кандидатов на престол и своеобразный запас легитимности монархической системы в случае осуществления государственного переворота.

Третий период великокняжеской оппозиции (1 января – 2 марта 1917 г.) может быть характеризован, как период «отчаяния», когда великие князья, теряя свою значимость, любыми методами пытались хоть как-то повлиять на политическую ситуацию. От формальной логики наращивания требований первого периода и логики действий второго, в третий период великие князья отчаянно строили абсурдные планы заговоров, при этом бездействуя в решающие моменты Февральской революции.

В этот период предложения великого князя Михаила Александровича, вырабатывавшиеся вместе с М.В. Родзянко, поступали к императору через А.А. Клопова. Первоначально М.В. Родзянко соглашался возглавить ответственное министерство, если бы таковое возникло при условии устранения императрицы. Возможно, также обсуждалась и идея переворота и возведения на трон Михаила Александровича. Однако в конце января А.А. Клопов в посланиях Николаю II предлагает на пост председателя правительства уже кандидатуру князя Г.Е. Львова, который также принимал участие в редактировании писем царю.

Великий князь Александр Михайлович пытался оказать давление на императрицу, однако все его требования – отставки А.Д. Протопопова, ответственного министерства и устранения ее от дел – не дали никакого результата. После своего визита Александр Михайлович более не возражал против идеи государственного переворота. Данная идея не вызывает возражения и у других великих князей, в частности, у Николая Михайловича.

Несмотря на разговоры о перевороте, Февральская революция продемонстрировала полную неготовность великих князей к решительным действиям, их несостоятельность как политических лидеров и невозможность стать реально правящей политической элитой. В условиях, когда их требования фактически воплотились в жизнь: Михаил Александрович получил престол, М.В. Родзянко стал во главе временного комитете Государственной думы, князь Г.Е. Львов сделался председателем Временного правительства, – они оказались не готовы к участию в управлении государством из-за отсутствия политической программы, социальной опоры и необходимых лидерских качеств. Михаил Александрович отказался от престола до решения вопроса о государственном устройстве России Учредительным собранием. Более того, ни сам Михаил Александрович, пытавшийся руководить обороной Зимнего дворца, ни Кирилл Владимирович, командовавший Гвардейским экипажем, ни Павел Александрович, командовавший гвардией, не возглавили войска для подавления революции. Напротив, все три великих князя подписали «великокняжеский манифест», призывавший к введению конституционного строя, возобновлению работы Государственной думы и Государственного совета и обсуждению новых проектов основных законов страны Законодательным, а по сути, Учредительным собранием. Однако, несмотря на свою радикальность, документ явно опоздал, поскольку в то время уже начинал обсуждаться вопрос об отказе от монархического строя.