Великокняжеская оппозиция в России 1915-1917 гг. - [72]

В канун Нового года, 31 декабря 1916 г., в Киев прибыла сестра Дмитрия Павловича великая княгиня Мария Павловна (младшая). Она передала вдовствующей императрице письмо от Павла Александровича – отца Дмитрия Павловича. «Пауля [Павла Александровича. – Е.П., К.Б.] Ники даже не принял, так как ни на что не может решиться из-за нее (выделено в тексте оригинала. – Е.П., К.Б.), той, которая всех ненавидит и мечтает о мести… Так вот и закончился этот горький год!»[602]

На втором этапе великокняжеской оппозиции (4–31 декабря 1916 г.; «период активной самозащиты») великий князь Дмитрий Павлович принял участие в убийстве Г.Е Распутина, являвшегося для великих князей олицетворением «темных сил».

Убийство Г.Е. Распутина дало повод великим князьям еще раз оказать давление на императора. Причем вопрос о судьбе Дмитрия Павловича постепенно отходил на второй план. Великие князья не предприняли никаких попыток помешать ссылке Дмитрия Павловича. Их больше волновали министерские перестановки и вопросы внутренней политики, не забывали они говорить о своей ненависти к Александре Федоровне. После того как это стало известно императору, на свет появилось прошение великих князей, выдававшее их страх за свою судьбу и опасения, что их может постичь та же участь, что и Дмитрия Павловича. В связи с этим ясен ответ Николая II и последующая ссылка Николая Михайловича в имение. Из оппозиционеров по убеждениям и личным мотивам великие князья постепенно превращались в оппозиционеров из-за страха за свою судьбу. Это во многом определило их позицию во время Февральской революции.

Глава 6. Великокняжеская оппозиция накануне и во время Февральской революции: период отчаяния (1 января – 2 марта 1917 г.)

«Миша… сообщается секретно с Родзянко…»

После убийства Г.Е. Распутина почти все великие князья покинули Петроград. Великий князь Николай Михайлович был выслан в свое имение Грушевка. Великая княгиня Мария Павловна и Андрей Владимирович уехали в Кисловодск. Кирилл Владимирович получил поручение от Николая II «отправиться на Мурман благодарить моряков от его имени за службу»[603]. В Петрограде остались лишь дворы великих князей Михаила Александровича и Павла Александровича – брата и дяди императора, а также Константиновичи.

Новый всплеск политической активности великих князей приходится на начало февраля. В данном случае инициатива исходила, с одной стороны, от Михайловичей в союзе с Михаилом Александровичем и с другой стороны – от М.В. Родзянко.

Именно к этому времени относится политическая активность Михаила Александровича. Скорее всего, это можно объяснить его общением с председателем Государственной думы М.В. Родзянко. Думские оппозиционеры в лице М.В. Родзянко в данный период делают ставку на ближайшего родственника царя, связывая это с возможным его воцарением.

3 января 1917 г. председателя Государственной думы посетил великий князь Михаил Александрович[604]. М.В. Родзянко подробно описывает данный визит в воспоминаниях, но ошибочно относит его к 8 января, утверждая при этом, что великий князь сам приехал к нему. Разговор затрагивал наиболее животрепещущие проблемы того периода: войну и влияние императрицы Александры Федоровны. М.В. Родзянко, согласно его воспоминаниям, говорил, что «надо назначить министров, которым верит страна, которые бы не оскорбляли народные чувства… это достижимо только при условии удаления царицы»[605]. Михаил Александрович был полностью с ним согласен. Более того, великий князь сам предложил кандидатуру М.В. Родзянко на пост главы министерства доверия.

В настоящее время имеется возможность более точно воссоздать их беседу, благодаря опубликованному дневнику Я.В. Глинки. В нем автор писал, что разговор действительно затрагивал проблему «замены правительства лицами общественного доверия, которые примут на себя эти обязанности, когда будут устранены безответственные влияния»[606]. Скорее всего, открыто об «удалении, устранении императрицы» речи не было, это более поздняя приписка М.В. Родзянко. Кроме того, если в своих воспоминаниях председатель Государственной думы приписывал Михаилу Александровичу предложение его кандидатуры на пост председателя кабинета, то – согласно дневнику Я.В. Глинки – на вопрос великого князя: «Кто же может быть во главе кабинета? Родзянко ответил, что указывают на него»[607]. Таким образом, он сам предложил свою кандидатуру. Это более соответствует истине. Итак, вместо разговора об удалении царицы и создании фактически новой системы управления речь шла лишь о предложении М.В. Родзянко себя в качестве премьера. Какая же роль тогда отводилась великому князю? Не намекал ли председатель Государственной думы тем самым на его возможное регентство?

Об общении великого князя с М.В. Родзянко было известно другим великим князьям, и это не вызвало их одобрительной реакции. Великий князь Кирилл Владимирович вспоминал, что «Миша (Михаил Александрович), несмотря на мои настойчивые просьбы работать ясно и единомышленно с нашим семейством, прячется и только сообщается секретно с Родзянко»[608].

В условиях недоверия к способности монарха управлять Россией, вероятно, делались попытки создания нового политического тандема: Михаил Александрович в качестве регента при сыне Николая II Алексее и М.В. Родзянко как председателе «правительства доверия». Однако реальной возможности и решительности воплотить эту схему в жизнь у них не было.