Великий закон доктора Строптизиуса - [3]

Однажды в ветреный зимний день около двух часов машинистка "ВНУХИ" Вита Морошкина от нечего делать бродила по Кузнечному рынку. Обеденный перерыв кончался. Морошкина, не спеша, выбирала себе лакомства, чтобы скрасить оставшуюся половину трудового дня. Она шумно разругалась с продавцами, ничего не купила и разгоряченная, довольная, покинула торговые ряды. Совершенно случайно она бросила взгляд в сторону кучки старушек, продававших вязаные шапочки и рукавицы. То, что увидела Морошкина, изумило ее. Рядом со старушками стоял неподвижный, побледневший от мороза Павел Петрович Трофимчук. У ног его был раскрыт деревянный чемодан. Трофимчук продавал искусственные цветы из перьев и бумаги!

Давясь от распиравшего ее смеха, Морошкина подбежала к нему и закричала:

- Ба, какая встреча! Павел Петрович! Почем торгуем? Ах-ха-ха-ха-ха!

Синий взор Трофимчука был устремлен мимо Морошкиной. Прозрачным, чистым как у снегурочки голосом он молвил:

- Полтора рубля штука. Желаете, девушка? Полтора рубля.

Морошкина отскочила от юного завскладом и галопом понеслась на работу. Не сняв шубы, она вбежала в канцелярию, упала на стол и возбужденно закричала:

- Что я видела! Нет, вы не поверите, что я видела! И не говорите, что поверите!

Три машинистки окружили ее.

- Нет! - замахала руками Вита. - И не спрашивайте, что я видела! все равно не скажу. Но если бы вы знали, что я видела, вы бы ни-ког-да не поверили!

Она рассыпала сигареты из пачки, расшвыряла деловые бумаги и побежала в соседнюю комнату. Там повторилась такая же сцена. Через полчаса Морошкина вернулась в канцелярию, а за ней шла толпа с горящими от любопытства глазами. Морошкина интриговала всех взглядами, прищелкивала язычком, взбивала локоны и строила глазки в пространство.

Внезапно в канцелярию вошел строгий, подтянутый Павел Трофимчук с деловыми бумагами.

- Ах-ха-ха-ха-ха-ха-ха! - рассмеялась ему в лицо Вита.

- Мне бы бумажки перепечатать, - твердо сказал Трофимчук.

Вита цепко схватила его за руки.

- Сказать, или не сказать, Пашуля, что я видела?

Она повернулась к толпе любопытных:

- Посмотрите на него все! Правда, красивый? Павлуша, вы могли бы сделать карьеру в кино с вашей внешностью!

- Пустите, - попросил Трофимчук, потупившись и не решаясь вырвать руки.

Толпа любопытных ничего не понимала, но все согласились, что Трофимчук действительно очень хорош собой.

- Так сказать или не сказать? - заглядывала ему в лицо Вита.

- Мне что. Говорите. Бумажки только перепечатайте. Работнички...

- А Трофимчук на рынке торгует! Всяким хламом! - выпалила Вита и с напускным ужасом отшатнулась от него.

- Не хлам это вовсе, - угрюмо заметил Трофимчук. - Цветы. Людям радость.

Но Вита уже забыла про него. Она демонстрировала сослуживцам свою неизвестно кем испорченную пишущую машинку:

- Представляете, сломали! Ну, ни на минуту нельзя отлучиться с рабочего места. Прихожу, сажусь работать и здрасьте-пожалуйста! Сломана! Вы представляете?

Все лениво представили эту картину.

Внезапно Трофимчук возвысил голос:

- Не хлам это. Цветы, товарищ Морошкина.

- А? Что такое? Вы еще здесь, Паша? Вы же видите - машинка сломана! Я не могу перепечатать ваши бумажки!

Трофимчук стоял, опустив вдоль туловища руки. Синие его глаза с тоской смотрели на Морошкину.

- Не из интеллигентов я, Виктория Петровна, вы уж извините. Не кончил институтов. Не было у меня папы-генерала. И роялей разных дома не было.

- Да что с вами, Павел Петрович? Вы что, шуток не понимаете?

Трофимчук пристально смотрел на Виту. Лицо его не двигалось. Шевелились только бледные губы.

- Может и не понимаю я ваших шуток, Виктория Петровна. Темнота я. Деревня. Вы вот поиздевались, и вам приятно. А я тоже себе хочу удовольствие сделать. Вот и говорю. Торгую я, да. Цветами. А цветочки из бумаги цветной делаю. Не помогают мне состоятельные родственнички. Я им помогаю. На театры да на книжки с картинками нету у меня денег.

- Нет переживай, Паша! - стали утешать его машинистки. - Ты же знаешь Виточку!

- Поболтали, товарищи, и расходитесь по рабочим местам.

- Вы думаете, я собака, - не унимался Трофимчук.

- Ну почему - собака? - капризно спросила Вита. - Вы больше похожи на камышового кота. У вас такие же круглые глаза и белые острые зубы. Мя-я-я-у-у!

Трофимчук запрокинул голову и тоскливо провещал:

- Я знаю, все вы считаете меня собакой. Но я не собака. Нет. Не собака я.

Тут все захохотали. Трофимчук бледно улыбнулся и, опустив глаза, вышел.

На следующий день его на работе не было. Сослуживцы корили Виту. Все считали ее причиной внезапного отсутствия завскладом. Через два дня Трофимчук позвонил на работу и сказал, что болен. Сослуживцы заволновались: сирота-завскладом лежал дома один и некому было подать ему стакан воды! Вите предложили навестить больного и тем загладить свою вину. Она охотно согласилась сделать это в рабочее время.

Купив пакетик кефира, пучок петрушки, рулон цветной бумаги и один апельсин, Морошкина рассеянно плелась по набережной Мойки. Она нашла дом, поднялась на второй этаж и постучала в дверь ногой. Ей открыла соседка. Вита прошла в самый конец коридора и перед дверью стала стряхивать с шубы снежинки. В комнате возбужденно разговаривали. Вита прислушалась.