Великий йог Тибета Миларепа - [85]

Речунг в это время находился в монастыре Лоро-Дел, и однажды после полуночи он спал и имел видение, которое он воспринимал незамутненным сверхсознанием. Он видел в Чубаре хрустальную чайтью (реликварий), излучающую свет, осветивший все небо. Ее должны были унести сонмы Дакини с помощью братьев по вере и мирян, преданных Джецюну, к которым присоединилось множество других людей и богов. Небеса, казалось, были заполнены поклоняющимися Джецюну людьми и богами, приносящими дары и поющими гимны. Приношений было очень много, и все они были изумительно прекрасны. Речунг также поклонился чайтье и затем увидел Джецюна, который выглянул из чайтьи и сказал ему: «Мой сын Речунг! Хотя ты не пришел тогда, когда я велел тебе, все равно я рад тебя встретить. Эта встреча отца с сыном, действительно, большая радость. Но так как маловероятно, что мы встретимся еще раз, давай используем сполна выпавшую нам редкую и счастливую возможность и поговорим об интересующих нас вещах». И он ласково и любовно гладил Речунга по голове. В этот момент Речунг ощущал невыразимое счастье, любовь и глубокую веру в Джецюна, какие он никогда не испытывал прежде. Вскоре он проснулся. Вспоминая уже наяву, что говорил ему Джецюн, он вдруг подумал: «Неужели мой Гуру умер?» И как только эта мысль посетила его, глубокая Вера пробудилась в нем, и он стал молиться. Его охватило непреодолимое желание увидеть Джецюна, и он решил сразу отправиться в путь, хотя уже прошло время, назначенное ему Джецюном. В этот момент появились на небе две Дакини и сказали ему: «Речунг, если ты не поспешишь, твой гуру скоро уйдет в Священные Обители, и ты больше не увидишь его в этой жизни. Иди, не задерживайся». Когда они это ему говорили, на небе сияли радуги.

Находясь под сильным впечатлением увиденного во сне и томясь страстным желанием увидеть своего гуру, Речунг сразу же отправился в путь, когда в Лоро-Деле еще пели петухи.

Укрепившись верой в своего гуру и контролируя дыхание, Речунг за это утро проделал путь, на который обычно уходят два месяца езды на ослах. Задержав дыхание, он приобрел силу, позволившую ему мчаться со скоростью стрелы, пущенной из лука, и на рассвете достиг перевала между Тингри и Брином, который назывался Позеле. Во время короткого отдыха на вершине перевала он видел на необыкновенно чистом небе изумительные радуги и другие чудесные сияния, которыми освещались вершины гор и весь небосвод, и эта картина вызывала в нем попеременно то радость, то печаль. Он заметил, что особенно ярко светилась радужным светом гора Джово-Рабзанг. Он видел облака в форме юрт, из которых выходили сонмы богов и богинь, и все они несли приношения и кланялись в глубоком почтении в сторону Лапчи, и торопились туда, благоговейно молясь. Речунг, охваченный тревожным предчувствием, спросил богов и богинь о значении происходящего и чем вызван их собственный приход. В ответ богини сказали ему: «Человек, ты живешь с закрытыми глазами и ушами, и поэтому ты спрашиваешь, почему все это явлено сейчас. Это все явлено потому, что Джецюн Мила Жадпа-Дордже[298], который жил на Земле и был почитаем богами и людьми, сейчас покидает этот мир и переходит в более чистые, более духовные сферы. И поэтому боги, которые почитают Святую Дхарму или Белый Путь, пришли поклониться Джецюну, и все люди, собравшиеся в Чубаре, также возносят ему молитвы».

От этого известия Речунгу стало так тяжело, как будто кто-то вырвал у него сердце из груди. Он сразу же стремглав помчался дальше и, когда он приблизился к Чубару, он увидел Джецюна, ожидающего его на камне, похожем на основание чайтьи. Он встретил Речунга с большой радостью и сказал ему: «Наконец мой сын Речунг пришел», — и стал гладить его голову точно так, как это было во сне.

Решив, что Джецюн не умер, и чрезвычайно обрадовавшись этому, Речунг положил ноги Джецюна на свою голову и горячо молился.

Джецюн ответил на все вопросы Речунга, а затем сказал: «Сейчас ты, мой сын Речунг, не торопись, а я пойду раньше, чтобы подготовиться к твоему приходу». И оставив Речунга одного, через несколько секунд исчез из виду.

Придя в Чубар, Речунг застал в пещере, где обычно жил Джецюн, всех его учеников и последователей, которые, находясь возле тела Джецюна, скорбели и молились. Некоторые из недавно принятых учеников не знали Речунга и не разрешили ему подойти к телу. Тогда, охваченный горем и сильно страдая, он исполнил этот гимн, состоящий из семи молитвенных обращений к своему гуру:

«О Владыко, воплощение Вечных Будд,

Ты — прибежище всех живущих.

Преисполненный великой любви и мудрости, слышишь

Ты — Плач твоего несчастного

Речунга-Дордже-Тагпа?

К Тебе я взываю, охваченный горем и скорбью.

Если Ты своею мудростью и любовью

Своего сына сейчас не защитишь, кого еще тогда

защищать, Владыко?

Чая увидеть Тебя и припасть к Твоим стопам, мчался

Я, несчастный Твой сын,

Но взглянуть на Тебя не позволила мне судьба.

К доброте Твоей взываю я; милость яви, о отец!

Тебе, всеведущему и многомилостивому,

О Владыко, Будда прошлого, настоящего и будущего,

Я, нищенствующий, смиренно молюсь.

Заповеди Твои соблюдая, я преклоняюсь пред Тобою.