Великий йог Тибета Миларепа - [111]

Гремящим голосом

Он поет счастливую песню Йоги.

В Десяти направлениях рассыпается дождь славы;

И от этого расцветают цветы и листья Сострадания.

Подвиг Бодхи облетает Вселенную;

Таким образом чистый плод

Бодхи-Сердца приобретает совершенство».

Ученики подумали: «Для Джецюна уже не имеет разницы, где он находится. Пригласим его в свою деревню». И они сказали Миларепе: «Почитаемый, ведь твой ум отныне неизменен, тебе нет нужды практиковать медитацию. Так для блага чувствующих существ приди к нам в деревню проповедуй нам Дхарму». Отвечал Миларепа: «Практиковать медитацию в уединении само по себе является служением людям. И несмотря на то, что мой ум отныне неизменен, все же для большого йога оставаться в одиночестве — хорошее следование традиции». Затем он спел:

«Практикой медитации я показываю благодарность моему Гуру!

Молю, даруй мне твое милосердие,

Сделай меня зрелым и свободным!

Вы, одаренные ученики, последователи Дхармы,

Слушайте внимательно,

А я буду петь о глубинном Сущностном Учении.

Большая львица на одной из самых высоких снежных гор

Приняла гордую позу на пике вершины;

Она не знает страха —

Гордо жить на горе —

Это Путь снежного льва.

Королева ястребов на Красной Скале

Простирает свои крылья в широкое небо;

Она не боится упасть —

Лететь через небо — путь ястреба.

В глубинах великого океана

Вытанцовывает Королева рыб, поблескивая;

Она не знает страха —

Плавать — путь рыбы.

На ветвях дубов

Раскачиваются и скачут проворные обезьяны;

Они не боятся упасть —

Такой путь дикой обезьяны.

Под лиственным колпаком густого леса

Полосатая тигрица расхаживает и мчится стремительно

Не из-за страха или беспокойства —

Это демонстрация ее величественной стати

И это путь могучего тигра.

В лесу на Горе Синга

Я, Миларепа, медитирую о Пустоте

Не потому, что я опасаюсь потерять мое понимание —

Постоянная медитация — путь йога.

Без отвлечения йогин медитирует, застыв

Над чистой Мандалой Дхармадхату

Не потому, что он боится сбиться с пути —

Придерживаться Самоквинтэссенции — путь йога.

Когда он работает над Нади, Праной и Бинду[476]"',

Он избегает помех и заблуждений

Не потому, что учение само имеет ошибки в себе —

Но так хорошо улучшается истинное Осознание.

При естественном и самопроизвольном поведении,

Конечно, сталкивается с несчетными вверх-вниз[477],

Не потому, что там есть различение и дуалистические мысли —

Но потому, что все проявления есть суть причинности.

Когда он способствует развитию других существ, показывая мощь Кармы,

Хотя он видит реально и сразу добро и зло,

То это не потому, что он заблудился в своей практике[478],

Но потому, чтобы объяснить истину разным людям,

Он вынужден подбирать подходящие формы показа.

Те великие йогины, которые овладели Практикой,

Никогда ничего не желают в этом мире.

И не потому, что хотят славы,

Они остаются в одиночестве,

Это — единственный признак,

Исходящий из их сердец,

Истинное чувство непривязанности и отречения.

Йогины, практикующие Путь Глубинный,

Всегда живут в пещерах и на горах;

Не то, чтобы они циничны и экстравагантны,

Но с целью сконцентрироваться на медитации —

Это их самоволеизъявление.

Я, одетый в бумагу[479], много песен уже спел

Не потому, что забавляюсь, распевая софистику,

Но ради вас, преданные последователи, собравшиеся здесь.

От души я говорю слова полезные и глубокие».

Тогда ученики сказали Миларепе: «Можно жить одному в отшельничестве, но необходима ведь и пища и пригодное для жилья место, где есть условия для медитации». Джецюн ответил: «У меня есть собственная пища и жилье, которые я вам покажу».

«Я склоняюсь к ногам Учителя,

Исполняющего желания!

Прошу, удостой меня своей милости в ниспослании

благотворной пищи.

Прошу, дай мне понять мое собственное тело как дом Будды,

Прошу, даруй мне это знание несомненное.

Я построил здание от страха[480],

Здание Суньяты, пустого естества вещей;

А теперь я не боюсь, что оно развалится.

Я, Йогин, обладатель волшебного самоцвета,

Исполняющего желания,

Нахожусь в счастьи и радости, где бы я ни был.

Я боялся холода и искал одежду,

И нашел одежду в виде Ах Шее —

Жизнетворной Теплоты[481].

Теперь я не боюсь холода.

Я боялся бедности и искал богатства;

И нашел богатство в виде

Семи Святых Сокровищ[482] неистощимых.

Теперь я не боюсь бедности.

Я боялся голода и искал пищу,

И нашел пищу в виде Самадхи Подобия.

Теперь я не боюсь голода.

Я боялся жажды и искал питье,

И нашел небесный напиток — вино полноты внимания[483].

Я боялся одиночества и искал друга,

И нашел друга в виде бесконечной Суньяты[484].

Теперь я не боюсь одиночества.

Я боялся заблудиться

И искал верный путь, дабы последовать.

Широкую дорогу я нашел в виде

Пути Двух-в-Одном[485].

Теперь я не боюсь потеряться.

Я — йогин, обладающий всем, что только можно пожелать,

Человек, всегда счастливый, где бы он ни был.

Здесь у Йолмо Тагну Сенге Таон

Львица, воющая трогательно и надрывно,

Напоминает мне о том, что ее беспомощные детки

резвятся беззаботно.

Я не могу не чувствовать сильное сострадание к ним,

Я не могу не работать еще усердней,

Я не могу не наращивать мой Бодхи-Ум.

Трогательный крик обезьяны —

Такой выразительный и волнующий,

Я не могу не ощутить в себе глубокую жалость.

Болтовня маленькой обезьянки так забавна и трогательна;