Великий Восток Запада. Америка — мистерия новой Атлантиды - [9]
У царя Египта было два трона и две короны: южная, белая корона Верхнего Египта и северная, красная корона царства дельты Нила. «Красной» была одна из двух пирамид в Дашуре. (Анджела Черинотти)
Видение Озириса — «походит на небо, неизмеримые глубины которого усеяны звёздами», добавлю: как флаг США. Итак, «ночь» это символ невежества, «факел» — проводник к доброму дню — просветлению разума, полосы на флаге означают путь от дашурских пирамид к звёздам. К слову, нет ничего удивительного в том, что американский космический истэблишмент пользуется названием «Аполлон» или «Шаттл» — чёлн, ладья солнечного бога Ра. Неужели американские трудящиеся и голосующие христиане просят их так всё это называть? Это избиратели назвали брюссельский компьютер «Зверем»? Почему над Европой развевается голубой звёздный флаг древнеегипетских мистерий? Кто утвердил двоящуюся чёрно-белыми свастиками «розу ветров» (похожую на «крест» тамплиеров) НАТО?
В солярных мистериях древней Ассирии арийцев религия Зороастра имела близнечную эзотерическую сторону — культ Мифраса или мужской огонь (факел), тогда как Митра — женский свет, — образ синтезированный в двуполой статуе «Свободы» и американской квазирелигии звёздно-полосатого флага. В проповедях Зороастра говорилось, что «Предвечный создал посредством живого Глагола небесный свет, семя Ормузда, начало материального света и огня. Для посвящённых в мистерии Мифраса, солнце — лишь грубое отражение этого света. Из тёмной пещеры, своды, которой были разрисованы звёздами, он призывал солнце благодати, огонь любви, победителя зла, примиритель Ормузда и Аримана, очистителя и посредника, который обитает в душе святых пророков». (Шюре Э. с. 227–228)
Между тем, в результате реформы Заратуштры, когда Ахурамазда обрёл статус единственного главного бога, Митра-Мифрас оказалось на положении еврейского «запрестольного ангела» — Метатрона, очень похожего на сущность Люцифера или Мефистофеля при Боге — низкий ранг «обезьяны Бога», двурогого козла с женской грудью или сфинкса (от греческ. глагола gyivyw — буквально «сжимать»-соединять).
Розенкрейцеры тоже «играли с огнём». Их первым символом была роза Гермеса — символ науки и «второй полюс бинера, этого двойного союза» с «крестом»; вторым Пеликан кормящий собой семь птенцов, символизировавших планеты. Тут же инициалы INRI, но демиурги до сих пор не разобрались: упоминается ли здесь Иисус Назареянин Царь Иудейский или Огонь природу обновляющий. Огонь ведёт к сплавлению элементов, к синтезу полюсов добра и зла ради единой религии. В древности индуистские ведисты говорили о «разумном огне», древнеиранские манихеи первокоммунисты о мировом пожаре, немцы-язычники о сжигаемом Асгарде германских богов.
У посвящённых, семь духов герметической теогонии — это семь Дев Древней Индии, семь Амшаспанид Древней Персии, семь Небесных богов Халдеи, семь сефирот Каббалы, семь Архангелов Апокалипсиса. Отождествление «архангелов» с «девами» может произойти только в горячечном бреду или под опиатами. Но влиятельным людям, желающим «убить добротой» Восток от Триполи до Пекина достаточно всюду иметь «золотую сотню» своих сторонников.
Предвижу высказывания типа — подбор фактов под совпадение, теория заговора и т. п. Во первых совпадение — слово, которое мы употребляем, когда те или иные события кажутся нам случайными. «То, что для одних является совпадением, для других, которые находят между фактами и событиями связь, совпадением быть уже не может», — утверждает Роберт Боваль в книге о космогонии Египта «Загадка Ориона».
История то на первый взгляд простая — тамплиер Колумб искал Восток, а парадоксально «открыл» Запад, колонизируя новый континент по заветам «святых» диалектиков. Местным аборигенам было явлено весьма специфическое «христианство» — религия золота — «солнца», мудрого доброго Люцифера — змея, с которому тоже поклонялись инки через жертвоприношения. Режиссёр Мэл Гибсон слишком упростил выбор туземца из фильма «Апокалипсис». Бежать то надо было ото всех. Но куда? Но и покорение старого европейского Хартлэнда, шло строго с великого Востока (Месопотамия, Египет, Монголия) через Средиземноморье на Запад (Греция, Рим и т. д.). Вы продолжаете настаивать будто нечто — агрессор не с Востока и называется традиционным исламом?
В 1919 году американские офицеры принадлежавшие к секте Рыцарей Колумба, якобы связанной с древним орденом Храма, купили в Боне и разобрали для перевозки в музей (мусейон Аполлона) Бостона портик капеллы св. Иакова, древней церкви командорства тамплиеров в Боне. Как видим, снова перемещение теополитического артефакта строго с Востока на Запад.
Почему же сегодня столько болезненного визга и хрипа о том, что «Запад» везде насаждает «христианскую культуру»? Статуя Свободы это, что — символ христианства? Напротив, «дети» возвращаются на Ближний Восток, к «матери» и «вдове» — ложе, освящённой «светом» каббалы-«философии последнего поколения» (Михаэль Лайтман). Хасиды весело пляшут в Кремле под звёздами — пентаклями, вокруг семи сефирот каббалы, хотя перепись 2002 года сообщает, что в России 230 тысяч иудеев (0,1 %), а хасидов и того меньше.
В данной работе рассматривается проблема роли ислама в зонах конфликтов (так называемых «горячих точках») тех регионов СНГ, где компактно проживают мусульмане. Подобную тему нельзя не считать актуальной, так как на территории СНГ большинство региональных войн произошло, именно, в мусульманских районах. Делается попытка осмысления ситуации в зонах конфликтов на территории СНГ (в том числе и потенциальных), где ислам являлся важной составляющей идеологии одной из противоборствующих сторон.
Меньше чем через десять лет наша планета изменится до не узнаваемости. Пенсионеры, накопившие солидный капитал, и средний класс из Индии и Китая будут определять развитие мирового потребительского рынка, в Африке произойдет промышленная революция, в списках богатейших людей женщины обойдут мужчин, на заводах роботов будет больше, чем рабочих, а главными проблемами человечества станут изменение климата и доступ к чистой воде. Профессор Школы бизнеса Уортона Мауро Гильен, признанный эксперт в области тенденций мирового рынка, считает, что единственный способ понять глобальные преобразования – это мыслить нестандартно.
Годы Первой мировой войны стали временем глобальных перемен: изменились не только политический и социальный уклад многих стран, но и общественное сознание, восприятие исторического времени, характерные для XIX века. Война в значительной мере стала кульминацией кризиса, вызванного столкновением традиционной культуры и нарождающейся культуры модерна. В своей фундаментальной монографии историк В. Аксенов показывает, как этот кризис проявился на уровне массовых настроений в России. Автор анализирует патриотические идеи, массовые акции, визуальные образы, религиозную и политическую символику, крестьянский дискурс, письменную городскую культуру, фобии, слухи и связанные с ними эмоции.
Водка — один из неофициальных символов России, напиток, без которого нас невозможно представить и еще сложнее понять. А еще это многомиллиардный и невероятно рентабельный бизнес. Где деньги — там кровь, власть, головокружительные взлеты и падения и, конечно же, тишина. Эта книга нарушает молчание вокруг сверхприбыльных активов и знакомых каждому торговых марок. Журналист Денис Пузырев проследил социальную, экономическую и политическую историю водки после распада СССР. Почему самая известная в мире водка — «Столичная» — уже не русская? Что стало с Владимиром Довганем? Как связаны Владислав Сурков, первый Майдан и «Путинка»? Удалось ли перекрыть поставки контрафактной водки при Путине? Как его ближайший друг подмял под себя рынок? Сколько людей полегло в битвах за спиртзаводы? «Новейшая история России в 14 бутылках водки» открывает глаза на события последних тридцати лет с неожиданной и будоражащей перспективы.
Что же такое жизнь? Кто же такой «Дед с сигарой»? Сколько же граней имеет то или иное? Зачем нужен человек, и какие же ошибки ему нужно совершить, чтобы познать всё наземное? Сколько человеку нужно думать и задумываться, чтобы превратиться в стихию и материю? И самое главное: Зачем всё это нужно?
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.