Великий сыщик Эге-Ага. Дело о пропавшей короне - [5]
Эге-Ага прошёлся перед троицей взад-вперёд. И ещё раз, и ещё: делая вид, что загадка ему досталась безумно сложная, и он почти готов сдаться. Все, присутствующие в зале, следили за ним, не отрывая глаз.
Внезапно дракончик смешно подпрыгнул на месте, изображая, как скачет лошадь. И громко прокричал:
– И-го-го! И-го-го!
У левого и правого участников выражение лиц не изменилось. А вот тот, что стоял в середине, улыбнулся. Почти незаметно и всего на миг… Но великий сыщик заметил эту улыбку.
– Ага! Вот он – конюх! – Эге-Ага уверенно показал на стоящего в серединке. Придворные восторженно ахнули.
Клюмс подпрыгнул от восторга:
– Верно! Вы – действительно великий сыщик!
Все присутствующие оглушительно захлопали в ладоши и закричали «Браво!», выражая своё почтение таланту дракончика. Эге-Ага спокойно воспринял всё это. Он считал, что если выдающаяся способность досталась ему случайно, что нечего и гордиться. Хотя Гугерт всегда говорил, что Эге-Ага не гордился бы в любом случае.
Дракончик терпеливо ждал, когда зеваки закончат хлопать. Они, скорее всего, думали, что Эге-Ага применил чуть ли не волшебство, чтобы понять, кто же из троих является конюхом. На самом деле всё было очень просто. Тот, кто придумал испытание, наверняка приказал троице сохранять невозмутимые лица. Но если ты каждый день находишься рядом с конями, ухаживаешь за ними, кормишь их, то невольно выдашь себя, увидев, как великий сыщик изображает скакуна.
Как только придворные прекратили аплодировать, Клюмс снова подпрыгнул на месте и пригласил:
– Теперь Его Величество ждёт вас! Идите за мной!
Он направился к выходу из тронного зала, по-прежнему улыбаясь и подпрыгивая. Эге-Ага зашагал следом. Никто из зевак за ними не увязался. Придворные понимали, что присутствовать при испытании великого сыщика – это одно. А торчать рядом, когда он общается с самим королём, – дело недопустимое.
Глава четвёртая
Двадцать мокрых платков, или Что сказал король
На этот раз шли недолго. Клюмс провёл Эге-Ага по короткому коридору, остановился в самом его конце и тихонько постучал в простую на вид дверь. Дракончик подумал, что если комната короля находится так близко от тронного зала, то Пунь вполне мог откуда-нибудь подглядывать за испытанием. И всё же непонятно, почему он не присутствовал…
«Странности помаленьку копятся… – заключил великий сыщик. – И мне отчего-то кажется, что их будет гораздо больше».
Из-за двери раздался еле слышный голос:
– Входите…
Клюмс почтительно открыл дверь, и дракончик вошёл внутрь. Он слегка волновался – ведь ему предстояло увидеть Пуня Пятого, о котором ходит столько разных слухов!
Оказавшись в комнате, Эге-Ага, в первую очередь, огляделся. Великий сыщик прекрасно знал, как иногда бывают важны незначительные, на первый взгляд, мелочи. Своё первое дело – о похищении принадлежащих кукушке Жоже часов – он раскрыл именно поэтому. Тогда дракончик заметил, что портрет бабушки Жоже, висящий у входа, перекосился. А кукушка не терпела беспорядка. Значит, портрет мог сдвинуть только похититель часов. Великий сыщик осмотрел картину – и нашёл клочок шерсти, позволивший отыскать виновного.
С тех пор Эге-Ага старался не упустить никакой мелочи, касающейся предстоящего расследования. Начиная с того, как лежит коврик у порога, до выражения лица Пуня Пятого.
Король сидел в кресле в центре небольшой комнаты. Он был одет в длинный шёлковый халат, от красочности которого у дракончика зарябило в глазах. Не халат, а настоящая радуга!
В каждой руке Пуня было зажато по два носовых платка. Они выглядели настолько мокрыми, что, отжав их, можно было набрать полный стакан влаги.
Посмотрев по сторонам, Эге-Ага насчитал ещё шестнадцать влажных платков, валяющихся по всей комнате. Получалось, что в последнее время король часто плакал навзрыд.
Вдруг великий сыщик почуял еле заметный, быстро исчезающий запах. Он старательно принюхался, пытаясь сообразить, чем пахнет. Эге, да это же…
Но король не дал ему додумать. Он взмахнул платками, обрызгав дракончика, и проговорил плачущим голосом:
– Наконец-то вы здесь! Я в отчаянии! Умоляю, помогите мне!
– Спокойно! – сказал Эге-Ага. – Я сделаю всё, что в моих силах. Расскажите, что стряслось.
Из глаз Его Величества брызнули слёзы, и он кое-как произнёс сквозь рыдания:
– Ко-ро-на… Про-па-ла корона!
– Ваша? – уточнил великий сыщик.
Пунь так удивился, что перестал лить слёзы и язвительно пробурчал:
– Нет, стражника у ворот… В этом дворце короны есть у всех: у садовников, портных, поварят. А у сапожника – вообще две! Конечно, моя!
И снова принялся рыдать.
– Это грустно, но не уныло, – сказал Эге-Ага. – И успокойтесь, пожалуйста. Ещё ни разу не случалось, чтобы пропавшая вещь прибегала обратно только потому, что её владелец плачет на зависть любому ливню.
Король не сразу, но унял слёзы. И принялся рассказывать.
Со дня пропажи короны прошло уже семь дней. Она исчезла из особого хранилища, куда могут входить лишь трое: сам Пунь, главный хранитель Феб и первый советник короля Вайс. Вечером хранитель отнёс корону на место. Запер дверь хранилища на пять замков, ключи от которых были и у короля с советником. А, придя утром за главным королевским символом, он увидел, что того нет.
