Великий сон - [25]

— А как вы узнали, что застрелили именно Гейджера? — резко спросил я.

Броди дернул плечом.

— Так я подумал, хотя точно не знал. Но когда проявил снимок и увидел, что на нем, все стало чертовски ясно. А когда сегодня утром Гейджер не появился в магазине и телефон не отвечал, было уже яснее ясного. Тут я подумал, что самое время забрать его книги и потрясти Стернвудов, чтобы было с чем пока слинять.

Я кивнул.

— Звучит разумно. Может, вы все же никого и не убили. Где вы укрыли труп Гейджера?

— Да вы что? Бросьте! Неужели думаете, что я вернулся, возился с ним, ожидая, когда из-за угла нагрянет несколько машин с полицейскими? Да ни за что!

— Кто-то спрятал труп, — заметил я.

Броди пожал плечами, не скрывая ухмылки: он мне не верил. А тем временем дверной замок ожил снова. Броди резко поднялся, глаза его помрачнели. Кинул взгляд в сторону револьверов на письменном столе.

— Опять она здесь, — проворчал он.

— Если это она, браунинга у нее нет, — успокоил я. — Может, кто-нибудь из ваших дружков?

— Нет их у меня. Надоели мне эти игры в кошки-мышки.

Подойдя к столу, взял кольт и, опустив его вдоль бедра, направился к двери. Левой рукой взялся за ручку, отворил дверь сантиметров на тридцать, закрыв собой образовавшуюся щель.

— Броди? — спросил кто-то.

Я не расслышал ответа Броди. Раздалось два глухих выстрела — дуло, надо думать, было прижато прямо к телу хозяина. Навалясь на дверь, от чего та захлопнулась, Броди сполз вниз, комкая ногами ковер. Левая рука, соскользнув с дверной ручки, ударилась о пол, а голова уперлась в дверь. Он не шевелился, кольт остался в правой руке.

Прыжком одолев комнату, я слегка отодвинул тело, чтобы приоткрыть дверь и протиснуться наружу. Из квартиры напротив высунулась какая-то женщина с перепуганным лицом, дрожащей рукой она показала в конец коридора.

Я кинулся по коридору — внизу по выложенным плиткой ступеням печатались шаги — и пустился за ними. В холле увидел медленно закрывающуюся дверь, шаги были слышны уже на тротуаре. Подскочив к двери раньше, чем она закрылась, и толкнув ее, я вывалился вон.

Пересекая улицу, между припаркованными машинами бежала высокая фигура без шляпы, в кожаной куртке. Фигура обернулась, и сверкнуло пламя. В штукатурку стены рядом со мной как бы бухнуло два молота. Фигура кинулась дальше, скользнула между двумя машинами и пропала.

Ко мне подошел какой-то тип:

— Что случилось?

— Стреляют.

— Гос-споди! — он мгновенно исчез в доме.

Поспешив к своей машине, я завел мотор. Съехав с обочины, я не торопясь двинулся вниз по улице. Ни одна другая машина, кроме моей, не стартовала. Мне показалось, что слышу шаги, но полной уверенности не было. Проехав квартала полтора, на перекрестке я обернулся и дал задний ход. С тротуара до меня донеслось приглушенное посвистывание, потом — шаги. Я остановился возле чьей-то припаркованной машины, скользнул между обоими авто и пригнулся, достав предварительно браунинг Кармен.

Шаги стали слышнее, посвистыванье тоже продолжалось, и через минуту вынырнула куртка. Выйдя из укрытия, я обратился к нему:

— Нет ли огня, приятель?

Парень резко повернулся, правая рука взметнулась вверх, к куртке. Глаза его влажно блестели в свете уличных фонарей. Большие темные миндалевидные глаза и бледное красивое лицо, волнистые черные волосы, две пряди упали на лоб. Действительно очень красив — этот юноша из магазина Гейджера.

Он стоял, молча глядя на меня, правой рукой держась за борт куртки. Мой браунинг был опущен.

— Тебе был очень дорог тот твой любимчик, — заметил я.

— Поцелуй меня в… — сказал он тихо.

Вдалеке завыла полицейская сирена, приближаясь к нам. Голова парня повернулась в направлении ее звучания. Я встал к нему вплотную, сунул браунинг под куртку.

— Я или полиция?

Он дернулся головой как от пощечины.

— Вы кто?

— Приятель Гейджера.

— Отвяжись, свинья!

— Это небольшая хлопушка, парень. Если я продырявлю тебе брюхо, пройдет месяца три, прежде чем отлежишься и сможешь ходить. Но ты отлежишься. Настолько, чтобы смог войти в ту симпатичную новую газовую камеру в Квентине.

— Поцелуй меня в… — Он попытался сунуть руку под куртку. Я сильнее ткнул браунингом в его желудок. Испустив долгий тихий стон, он убрал руку и бессильно уронил вниз. Широкие плечи поникли.

— Чего вы хотите? — прошептал он.

Я вытащил у него из-за пазухи пистолет-автомат.

— Садись в мою машину.

Держась к нему вплотную, усадил в машину.

— Садись за руль, парень. Ты поведешь.

Он скользнул к рулю, а я, усевшись рядом, приказал:

— Езжай помедленнее вверх по улице. Полицейские решат, что мы только подъехали, услышав сирену. Потом развернешься, спустишься вниз и поедем домой.

Отложив браунинг Кармен, я приставил ему к ребрам отобранный пистолет-автомат и посмотрел в заднее стекло. Сирена теперь звучала особенно пронзительно. Посредине улицы на нас надвигались два светлых пятна. Они стремительно росли, и вот уже полицейская машина с ревом промчалась мимо.

— Давай, — сказал я.

Парень, развернувшись, спустился вниз по улице.

— Домой, — скомандовал я. — На Лауерн-Террас.

Мягкие губы скривились, и на Франклин-авеню он свернул налево.

— Ты наивный дурачок. Как тебя зовут?