Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков - [66]

РИСУНОК 9.3. Распределение крупных лоббистских фирм в ЕС и США. Включены только фирмы, а не отраслевые ассоциации и НПО. Данные по ЕС обработаны.

ИСТОЧНИКИ: US, Center for Responsive Politics; EU, LobbyFacts.eu

Достигают ли лоббисты своих целей?

По ранее объясненным причинам, на наш последний вопрос ответить сложнее всего – решение о лоббистской деятельности является в высшей степени эндогенным. Крупные компании из сферы высоких технологий активизировали свои лоббистские усилия именно тогда, когда начали слышать жалобы на их размер и поведение. Это означает, что антимонопольное расследование против компании может быть возбуждено именно тогда, когда она начинает больше лоббировать.

Большинство существующих исследований лоббизма сосредоточено на законодательных результатах – голосовании или составах комитетов. В последнее время стали появляться работы, посвященные анализу нормативных актов и их влияния на регулирующие органы. Законодатели часто имеют полномочия назначать и переназначать их руководство, а также определять их бюджеты. Фирмы имеют стимулы влиять на регуляторов, чтобы увеличить свою прибыль, а регуляторы, возможно, желают угодить законодателям, чтобы увеличить свои шансы на повторное назначение и увеличение бюджета.

Руй де Фигейредо и Джефф Эдвардс (de Figueiredo and Edwards, 2007) проанализировали лоббистскую деятельность телекоммуникационных фирм в комиссиях по естественным монополиям штатов. Они обнаружили, что те фирмы, которые осуществляют больше расходов, чаще получают благоприятные для них решения. Гай Холберн и Ричард Ванден Берг (Holburn and Vanden Bergh, 2014) изучили слияния и поглощения в электроэнергетике. Они обнаружили, что фирмы осуществляют значительно большие лоббистские расходы в двенадцатимесячный период до принятия соответствующего нормативного решения, чем в другие периоды. Это показывает, что фирмы пытаются вести себя стратегически, но мы не знаем, действительно ли им удается влиять на решения регулирующих органов.

РИСУНОК 9.4. Вклад различных отраслей в общие лоббистские расходы, 1999–2014

На рис. 9.4 совокупные расходы на лоббирование разбиты по отраслям. Крупнейшим лоббистом является финансовый сектор, а за ним следует производство товаров длительного и кратковременного пользования. Интенсивность лоббирования также сильно варьируется в разных отраслях. Некоторые отрасли (например, финансы) тратят гораздо большую часть своего валового дохода на лоббирование, чем другие (такие как торговля).

РИСУНОК 9.5. Число антимонопольных дел по отраслям, 1996–2016

В то же время на некоторые отрасли приходится гораздо большее, чем на другие, количество антимонопольных дел. Здесь мы сосредоточимся на тех делах, которые не связаны со слияниями, потому что слияния в литературе уже подробно изучены. На рис. 9.5 показано распределение таких дел по отраслям. Количество дел сильно варьируется, и, как и следовало ожидать, активнее в лоббизм вовлечены отрасли с большим числом дел (например, производство товаров длительного и кратковременного пользования). Это подчеркивает значение проблемы обратной причинности.

Первое, что мы можем сделать для решения проблемы обратной причинности – это рассмотреть эволюцию лоббизма во времени. Мы можем попытаться выяснить, приводит ли рост лоббистских усилий к уменьшению числа антимонопольных дел. Такое исследование дает положительный ответ, но связь слаба. По наивной оценке, удвоение расходов на лоббирование в Министерстве юстиции и Федеральной торговой комиссии США сокращает число возбужденных в определенной отрасли антимонопольных дел примерно на 4 %. С другой стороны, мы знаем, что эта оценка смещена вниз эндогенностью. Нам просто неизвестно насколько.

Если использовать Европу для сравнения с США, то можно сделать больше. Мы с Гутьерресом изучили не связанные со слияниями антимонопольные расследования и лоббирование в различных отраслях (Gutierrez and Philippon, 2018a). Мы обнаружили, что антимонопольных дел в прибыльных и концентрированных отраслях, как и ожидалось, возбуждается больше. Однако работа с европейскими данными дала нам другую идею. Мы можем использовать примеры ЕС в качестве меры ненаблюдаемой «опасности», с которой сталкивается отрасль, такой как угроза контроля со стороны регулирующих органов. Предположим пока, что (1) лоббирование в США не влияет на регуляторов ЕС и (2) регуляторы ЕС и США располагают одинаковой информацией о динамике отрасли (технологии, вкусы потребителей, потенциальная возможность нарушений со стороны крупных игроков и так далее).

Если мы примем эти два предположения, то число антимонопольных дел в ЕС может быть использовано как приближенное значение «потенциального» регуляторного контроля в США при отсутствии лоббизма. В таком случае европейские антимонопольные расследования должны иметь положительную корреляцию с избыточным лоббированием в США. Мы действительно показываем, что это так, и эта связь очень важна. Всякий раз, когда мы наблюдаем больше дел против определенной отрасли в ЕС, мы обнаруживаем также большую лоббистскую активность в этой отрасли в США. Затем мы можем использовать возбужденные в ЕС антимонопольные дела для оценки величины ошибки обратной причинности в США, то есть роста лоббирования в ответ на угрозу расследования. Мы находим, что эта ошибка существенна. Одно дополнительное дело в Европе увеличивает лоббистские расходы США на 6–10 %. Это значительный эффект, поскольку стандартное отклонение лоббистских расходов (после учета отраслевых и временных эффектов) составляет всего 38 %.