Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков - [60]

Одним из основополагающих принципов представительной демократии является право отдельных лиц самостоятельно или группами обращаться с петициями к выборным должностным лицам и правительству. Эти петиции призваны влиять на мнения, политику и голоса законодателей и правительственных чиновников. Одним из следствий этого права стало создание и развитие организованных групп интересов, состоящих из отдельных лиц, компаний и других организаций. Подобные группы интересов используют различные методы воздействия на политику правительства, включая финансирование выборов, публичные заявления о поддержке, низовое участие в предвыборных кампаниях, кампании в средствах массовой информации и лоббирование.

В условиях демократии граждане имеют право подавать петиции своему правительству, и мы все согласны с тем, что это хорошо. Но это также открывает двери для лоббирования крупных корпоративных интересов. Как и большинство вещей в жизни, это вопрос равновесия. Давайте выясним, как данный баланс изменился за последние двадцать лет.

Почему измерение влияния лоббирования представляет трудную задачу

Перед тем как начать обсуждать затраты на лоббирование и политические кампании, я должен объяснить, почему результаты подобных расходов трудно измерить. Небольшие законодательные или нормативные изменения, часто похороненные в обширных документах на сотни страниц, могут принести миллионы долларов конкретной отрасли или группе интересов. Но для того, кто не является экспертом, идентифицировать и понять такие изменения может быть практически невозможно. Еще труднее определить, какие положения исключены из законопроекта благодаря эффективным лоббистским усилиям. Наконец, даже если мы обнаружим эти изменения, то часто будет невозможно определенно связать их с конкретными лоббистскими усилиями или конкретными лицами, которые финансируют политиков.

Это объясняет отсутствие единого мнения в литературе о реальных последствиях лоббирования. Некоторые комментаторы даже сомневаются в том, что лоббирование вообще имеет значение. Однако последнее представляется мне неправдоподобным, по крайней мере, по четырем причинам.

Во-первых, на теоретическом уровне, чтобы считать, что лоббирование не имеет значения, необходимо придерживаться довольно странных представлений о мире. Как объясняют Марианна Бертран и ее соавторы (Bertrand et al., 2018): «Лоббистская индустрия находится на пересечении политической и экономической сфер. Триллионы долларов, связанные с государственным вмешательством, государственными закупками и другими бюджетными статьями, внимательно изучаются представителями групп особых интересов, которые отстаивают их или противостоят им». Чтобы отрицать влияние лоббизма, вам придется объяснить, почему бизнес добровольно тратит значительные человеческие и финансовые ресурсы на что-то бесполезное. Если бизнес хотя бы минимально рационален, то того факта, что лоббирование всегда имело место (и даже можно сказать что оно растет), достаточно, чтобы подтвердить его значение. Иными словами, если мы видим, что фирмы тратят деньги на лоббирование, но считаем, что это бесполезно, то мы должны признать, что подобная точка зрения несовместима с большей частью того, что мы знаем об экономике и человеческой природе. Хотя полностью отрицать такую возможность нельзя, я не собираюсь принимать эту идею всерьез.

Во-вторых, рентоориентированное поведение представляет собой игру с нулевой суммой, а игры с нулевой суммой трудно выявить на основе данных. Предположим, например, что фирма А тратит 100 долларов на лоббирование принятия определенной нормы, которая даст ей преимущество перед фирмой В. Затем фирма В тратит 200 долларов, чтобы противостоять этому изменению. Фирма В добивается успеха. Что мы видим? Мы видим, что две фирмы вместе потратили 300 долларов и ничего не изменилось – относительные доли рынка, темпы роста и производительность двух фирм остались прежними. Наивная модель лоббирования привела бы нас к выводу, что оно не имеет значения, хотя это очевидно, что это не так. И это не просто умозрительный пример. Фрэнк Р. Баумгартнер, Джеффри М. Берри, Мари Ходжнаки, Дэвид К. Кимбалл и Бет Л. Лич (Baumgartner et al., 2009) провели долгосрочное исследование лоббистских усилий 2200 лоббистов. Они обнаружили, что изученные противостоящие группы были способны мобилизовать примерно одинаковые ресурсы.

В-третьих, поиск ренты, даже если он легален, – это не то, что хотели бы рекламировать вовлеченные стороны, как осуществляющие расходы фирмы, так и регуляторы и политики на стороне получателя. Поэтому мы должны ожидать, что результаты будут скрыты. Это создает особенно сложную проблему для исследователей. Однако трудное не означает невозможное. Исследовательница из Университета Карнеги-Меллона Карам Кан (Kang, 2016) применила сложную модель для оценки отдачи от лоббирования в энергетической отрасли. Она создала набор данных, содержащий все федеральное энергетическое законодательство и лоббистскую деятельность энергетического сектора в период работы Конгресса 110-го созыва. Затем она построила теоретико-игровую модель лоббирования. Иными словами, она описала игру между лоббистами и политиками, используя математические уравнения. Это позволило ей оценить отдачу от лоббистских расходов. Средняя доходность оказалась выше 130 %.