Великий перевал - [9]

Еще задолго до восстания, в обществе стали ходить слухи о каком-то заговоре против царя.

Генералу Стахееву кто-то донес, что и его младший сын-гвардеец замешан в этом заговоре. Случилось так, что сын его на два дня приехал в Москву. Отец никогда не проявлял по отношению к сыновьям какого-нибудь нежного чувства, но на этот раз он встретил сына как будто даже радостно.

Поздно вечером он предложил сыну пройти в астрономическую комнату и полюбоваться на звезды. Старый камердинер генерала хотел доложить господам, что ужин подан, он поднялся было на чердак, но еще с лестницы услыхал в астрономической комнате громкие спорящие голоса. Резкий голос генерала перебивался взволнованным голосом сына. Камердинер, знавший, как страшен барин в припадке гнева, так и не решился войти в астрономическую комнату, а поспешил уйти с чердака. Не успел он сойти с последней ступеньки лестницы, как наверху прогремел выстрел. Со всех сторон сбежалась перепуганная прислуга. Лакеи и горничные толпились у лестницы, ведущей на чердак, не смея пойти посмотреть в чем дело.

Вдруг наверху лестницы появился генерал.

— Ваш молодой барин нечаянно застрелился, — сказал он расступившейся перед, ним челяди и прошел в свой кабинет.

Однако словам генерала никто не поверил. Все шопотом передавали друг другу, что он сам застрелил сына за то, что тот осмелился принять участие в заговоре против царя.

Вася часто слышал этот рассказ от Петра, который, в свою очередь, слышал его от своего деда, служившего в то время в лакеях у страшного генерала.

С тех пор астрономическая комната оставалась запертой, и суеверные люди утверждали, что на чердаке и до сих пор раздаются стоны и вздохи, а деревянная лестница, ведущая на чердак, трещит под чьими-то шагами.

Однажды вечером экономка Дарья Савельевна пошла зачем-то на чердак, захватив с собою свечку. Вдруг по всему дому пронесся страшный крик, и Дарья Савельевна почти кубарем скатилась с лестницы. Она долго не могла прийти в себя, но, наконец, объяснила, что на чердаке она видела генеральского сына, который в белом саване шел ей навстречу.

Анна Григорьевна была очень суеверна, и этот рассказ произвел на нее сильное впечатление. Правда, с Дарьей Савельевной такие происшествия случались не в первый раз. Однажды в деревне она в парке приняла за чорта случайно забредшего туда козла, а в другой раз упала в обморок, наткнувшись в полумраке на большое зеркало и приняв за привидение свое собственное отражение.

Однако на этот раз она клялась и божилась, что привидение в белом саване пересекло ей дорогу, при чем она едва не умерла от страха.

Удивительно было то, что вся прислуга на этот раз отнеслась к ее словам совершенно недоверчиво и говорить об этом очень скоро все перестали. Только Дарья Савельевна решительно заявила, что никогда больше на чердак не пойдет.

— И незачем вам туда ходить, Дарья Савельевна, — говорила прислуга.

— Незачем, или есть за чем, а только я не пойду, — отвечала та, — хоть вы меня золотом осыпьте.

* * *

Однажды Вася, бродя по дому, решил зайти на чердак, ибо его давно уже интересовала астрономическая комната. Никаких привидений Вася не боялся. Он взял свой карманный электрический фонарик и пошел по темной лестнице. Было часов семь вечера.

Дверь чердака отворилась с зловещим скрипом. Чердак был довольно большой и нехолодный, ибо его согревали проходившие там дымоходы.

На чердаке валялась всякая рухлядь, которая накопилась в доме за его столетнее существование. Связки каких-то журналов, сломанные люстры, какие-то парики — должно быть от маскарадов, облезлые чучела животных.

В конце чердака Вася увидал «астрономическую комнату». Он вспомнил о страшных рассказах, связанных с ней, но не испугался, а, напротив, с любопытством начал пробираться к ней. И вдруг... это он ясно видел — глаза не обманывали его — дверь комнаты стала медленно, с легким скрипом, отворяться.

У Васи невольно замерло сердце, и он остановился. Дверь, наконец, медленно раскрылась, и длинная белая фигура показалась на пороге.

— Кто там? — крикнул Вася.

Фигура, подняв руки, со стоном двигалась на него. Но вдруг... привидение споткнулось и растянулось во всю длину.

— Э, — воскликнул Вася, — вот так привидение!

Он подбежал к призраку и осветил ему лицо фонарем.

Это был кухаркин сын Федор.

— Федор! — закричал Вася удивленно и радостно.

— Тсс, — прошептал Федор, испуганно оглядываясь по сторонам, — чего кричишь!

— Ты что тут делаешь? — продолжал Вася шопотом.

— От войны спасаюсь, — также шопотом отвечал Федор, — жизнь-то мне еще не надоела.

— Где же ты живешь? — спросил Вася.

— А вот тут и живу, — отвечал Федор, кивнув на астрономическую комнату.

— А что же ты ешь?

— А мне по ночам мать пищу приносит.

— А не холодно тебе здесь?

— Холодновато, да все лучше, чем в окопах гнить.

— А больше никто не знает, что ты здесь?

— Да знает еще кой-кто, Петр знает, Никита, Феня, только они меня не выдадут. Да и ты, смотри, молчи.

— Уж не выдам, не бойся, — торжественно ответил Вася.

— А как меня намедни Дарья Савельевна испугала. Слышу вдруг кто-то на чердак лезет. Я струхнул было. Да слышу ключи гремят. Ну, думаю, это никто другой, как наша экономка. По ключам ее и узнал. Была-не была, завернулся в простыню, поднял руки, да прямо на нее и пошел. Она так с лестницы и скатилась. Хотел и тебя пугнуть, да не вышло.