Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века - [26]

В 1630–1640-х годах в Новгороде несколько раз побывал придворный советник и антикварий Шлезвиг-Голштинского герцога Фридриха III Адам Олеарий. Он исполнял обязанности секретаря в посольстве О. Бруггемана — Ф. Крузиуса, отправленном из Гольштинии к царю и персидскому шаху для выяснения возможностей торговли с Персией через территорию Московского государства. Его широко известное сочинение «Описание путешествия в Московию и через Московию в Персию и обратно» занимает выдающееся место среди современных ему иностранных сочинений о России. Оно отличается научным подходом, обстоятельностью, а также философским осмыслением исторического материала. Его описание Новгорода содержит не только сведения по истории города, но и детали повседневной жизни и быта новгородцев. Особенно колоритны его описания новгородских кабаков и неумеренного потребления новгородцами алкоголя, ставшие почти хрестоматийными:

Когда я в 1643 году в Новгороде остановился в Любекском дворе, недалеко от кабака, я видел, как подобная спившаяся и голая братия выходила из кабака: иные баз шапок, иные без сапог и чулок, иные в одних сорочках. Между прочим, вышел из кабака и мужчина, который раньше пропил кафтан и выходил в сорочке; когда ему повстречался приятель, направлявшийся в тот же кабак, он опять вернулся обратно. Через несколько часов он вышел без сорочки, с одной лишь парою подштанников на теле. Я велел ему крикнуть: «Куда же делась его сорочка? Кто его так обобрал?», на это он, с обычным их «… твою мать», отвечал: «Это сделал кабатчик; ну, а где остались кафтан и сорочка, туда пусть идут и штаны». При этих словах он вернулся в кабак, вышел потом оттуда совершенно голый, взял горсть собачьей ромашки, росшей рядом с кабаком, и, держа ее перед срамными частями, весело и с песнями направился домой.

Можно считать, что Олеарий заложил краеугольный камень в широко распространенное в Европе представление о том, что неумеренное потребление спиртного является одним из главных элементов русской бытовой культуры. Устойчивость подобных мнений представляется довольно странной, поскольку в это время многие европейские страны переживали алкогольный бум, вызывавший негодование просвещенных современников, например Мартина Лютера, который писал, что «вся Германия зачумлена пьянством». Не менее острой была ситуация в Англии и Литве.

Следует отметить, что Олеарий зафиксировал изменения в потреблении алкоголя на Руси, связанные прежде всего с распространением кабаков и водки, которая с середины XVI века начинает серьезно теснить другие хмельные напитки. В XVII веке многие иностранцы отмечали эти особенности русской питейной традиции, которая с того времени становится одним из основных элементов их представления о «загадочной русской душе».

Довольно интересным представляется сообщение Олеария о том, что новгородский купец Петр Микляев[10], «умный и рассудительный человек», приехав в качестве посла в Гольштинию, хотел поручить ему своего сына для обучения немецкому и латинскому языкам. Этот факт, с одной стороны, является яркой деталью с точки зрения характеристики новгородского купечества, а с другой стороны, свидетельствует об устойчивом интересе новгородцев к западному культурному миру.

В XVII веке знание шведского языка становилось одним из условий коммерческого успеха. Русские торговые люди, торговавшие со Швецией, годами держали лавки в Стокгольме, заводили связи в шведском обществе и в какой-то степени умели говорить («толмачить») на шведском языке. Некоторые из них знали язык довольно хорошо, так что при заключении торговых сделок в Швеции не только сами могли обходиться без помощи шведских переводчиков, но и помогали в этом своим соотечественникам. Среди них было немало новгородцев. Примером активного усвоения шведского языка является русско-шведский разговорник, составленный в конце XVII века новгородскими купцами Кошкиными.

С древней историей Новгорода Олеарий был знаком по сочинениям Герберштейна, которого он считает «достоверным свидетелем». Он заимствовал у него сведения о том, что Василий III построил Нижний Новгород и населил его «тем народом, который он взял в многолюдном Великом Новгороде, потому он и получил название Нижний Новгород». Впоследствии эту версию повторили Марпергер и Брюс. Факты о событиях более близкой к нему истории он заимствовал у Гваньини, Ульфельдта, Нойгебауера. Наиболее подробно он пишет о погроме Новгорода, учиненном Иваном IV, которого он называет тираном и жестоким извергом. История возвышения Новгорода и его падения заставила Олеария вспомнить слова Сенеки: «Нет ничего столь великого, что бы не могло погибнуть».

Город Новгород — довольно велик: он имеет в окружности милю; ранее он был, однако, еще больше, как видно по старым стенам церквей и монастырей, расположенных снаружи и пришедших там и сям в разрушение. Из-за многих монастырей, церквей и куполов город извне великолепен, но дома, а равно валы и укрепления города, как и в большинстве городов всей России, сложены и выстроены из елового леса и балок. Город лежит в равной местности у богатой рыбою реки Волхова, в которой, наряду с другими рыбами, имеются и очень большие, жирные и вкусные окуни: их продают по очень дешевой цене. В этих местах имеется много добрых пашен и пастбищ для скота; здесь получается масса конопли, льну, меду и воску. Здесь же приготовляется прекрасная юфть, которою они много торгуют. Город лежит весьма удобно для торговли, так как через него протекает судоходная река Волхов, которая берет начало из озера Ильменя, находящегося в полумиле выше города, и впадает в Ладожское озеро, дающее в Нотебурге начало реке Неве, изливающейся в Финский залив Балтийского моря. В прежние времена лифляндцы, литовцы, поляки, шведы, датчане, немцы и фламандцы вели оживленную торговлю с Новгородом, вследствие чего он стал весьма богат и могуществен. Город этот некогда являлся главным во всей России. Это была княжеская резиденция, а вся провинция [новгородская], имеющая большое протяжение и простирающаяся вплоть до Торжка, была особым княжеством, не подчинявшимся царю и имевшим своих князей и монету. Ввиду большого населения города, богатства и могущества его составлена гордая поговорка; говорили так: «А кто может стояти против Бога да и Велика Новагорода?»