Великий князь Иван III Васильевич - [15]

Поскольку Новгород был республикой, то его судьбу должно было решить вече, в котором, как и среди городского населения, царил раскол. В итоге верх одержали противники Москвы, возглавляемые вдовой посадника Марфой Барецкой и ее сыновьями. Они сколотили большое войско в несколько десятков тысяч человек, основным составом были «плотницы и гончары и прочии, которые родившаяся на лошади не бывало…». Способность такого войска к ведению боевых действий вызывала сомнения.

Теперь-то у Москвы были развязаны руки. Великий князь считал Новгород своей «отчиной» и не мог не отреагировать на его измену. Усмирять непокорную республику 20 июня 1471 г. направились князья Даниил Холмский и Стрига Оболенский. Они заняли фланговые позиции в русском войске, а между ними, хотя и чуть поодаль, шел полк самого великого князя. Армия, не отягощенная обозом, двигалась быстро, нередко обращаясь с местным населением так же жестоко, как полагается с мятежниками.

Как всегда, Иван III выступал в качестве главнокомандующего, которого не увидеть на поле сражения, что нисколько не умаляет ни его умения подбирать нужных полководцев, ни целесообразности и своевременности его приказов. Поход на Новгород стал прекрасной тому иллюстрацией. После того как войско Холмского прошлось огнем по Русе (современный город Старая Русса. – А. В.), он по приказу Ивана двинулся на реку Шелонь, где планировал соединиться с псковичами, но вынужден был вступить в сражение, решившее исход всей кампании.

Ранним утром 14 июля 1471 г. московские войска начали переправу через реку. Князь Холмский действовал решительно, численное превосходство новгородцев не оставляло ему выбора. План воеводы заключался в том, чтобы застать отряды противника врасплох и разгромить по отдельности. Новгородцы поначалу теснили врага и чуть не сбросили в реку. Вероятно, им показалось, что ратники Холмского начали отступать, поскольку в азарте преследования они бросились форсировать Шелонь. Тогда воевода Ивана III приказал начать обстрел по скучившимся новгородцам, и когда из засады появился отряд татар, служивших великому князю, боевые порядки неприятеля были окончательно смяты. Теперь численное превосходство уже не помогало, а скорее вредило – передовые отряды новгородцев в панике развернулись и побежали через ряды своих товарищей по оружию, началась давка. Если верить летописи, то в неразберихе отступавшие воины даже секли мечами друг друга.

Создается впечатление, что новгородское войско не было достаточно сплоченным и страдало от недостатка в умелом командовании, в координации совместных действий. Любопытно, что полк новгородского архиепископа так и не вступил в битву, поскольку получил приказ скрестить мечи лишь против псковичей, а не против ратников великого князя.

Одержав победу в сражении, московские отряды еще долго преследовали врага. Потери новгородцев оказались велики – 12 тысяч остались на поле боя и были посечены во время преследования, 2 тысячи попали в плен. Среди них находились и представители республиканской элиты – посадники и бояре. В погоревшей Русе Иван III приказал обезглавить посадников, одним из которых был и Дмитрий Борецкий.

Вскоре 11 августа был подписан Коростынский мирный договор, главным его достижением было запрещение новгородцам вступать в союз с королем Казимиром. Кроме того, Новгород признавал себя «вотчиной» великого князя, город обещал выплатить контрибуцию и соглашался на то, чтобы Вологда и Волок Ламский перешли к Москве. И все же вечевой строй, на котором зиждился новгородский уклад, был сохранен. Великий князь, возможно, не располагал временем, чтобы воспользоваться одержанной победой. Иван III действовал в спешке, нельзя было давать противникам Москвы ни времени, ни шанса для организации коалиции. Несмотря на достаточно мягкие условия, Коростынский мирный договор обозначил завершение еще одного этапа по покорению северной республики.

Прошло несколько лет. Уладив внутренние конфликты и стабилизировав внешнеполитическую ситуацию, Иван III решил вернуться к независимому Господину Великому Новгороду.

Осенью 1475 г. Иван III явился в Новгород с посольством. Цель его визита не совсем ясна. Собирался ли государь спровоцировать дальнейшие события или хотел прояснить какие-то аспекты во взаимоотношениях с республикой, нам неизвестно, но приезд великого князя стал прологом к потере независимости Новгородской земли. Как мы помним, в Новгороде было несколько конфликтующих фракций, и одна из них стояла за Москву. Сторонники великого князя били ему челом на ряд местных должностных лиц, обвиняемых в разбое. Трое из них, а также непричастный к делу боярин И. Офонасов были отправлены в Москву для судебного разбирательства, и даже попытка новгородского архиепископа вступиться за них не привела к успеху.

Вывоз новгородского Вечевого колокола в Москву. Миниатюра Лицевого свода. XVI в.

Такое решение Ивана III имело сразу две важные цели. Во-первых, пользуясь случаем, государь избавился от своих политических противников. Показательно, что Офонасов был обвинен не в уголовном, а в политическом преступлении – намерении переметнуться к королю. Во-вторых, московский правитель не имел права судить вне территории республики, тем самым Иван III подрывал основы вечевого суда. Важно помнить, что суд и власть в средневековом обществе фактически были синонимами, и таким образом великий князь наносил еще один удар по независимости Великого Новгорода.