Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - [24]

Обстоятельства пленения Темучжина тайчиутами и меркитами, как мы видим, совпадают. Но Рашид-ад-дин упоминает и о тайчиутском плене Темучжина: «В то время, когда между Чингис-ханом и тайджиутами была вражда и распря, эти последние, найдя однажды удобный случай, внезапно схватили Чингис-хана». «Однажды Чингис-хан попал к ним, врагам, в руки. Его освободил… Соркан-Ширэ из племени сулдус» [Рашид-ад-дин, т. 1, кн. 2, с. 86]. Совпадает в основных деталях и рассказ о побеге Темучжина из тайчиутского заточения в «Тайной истории» и у Рашид-ад-дина. Оба рассказа красочны, и то, что автор позволил себе привести их здесь полностью, думаю, не затруднит читателя.

Итак, «Тайная история»: «16-го числа Первого летнего месяца, по случаю праздничного дня полнолуния, тайчиудцы праздновали веселым пиршеством на крутом берегу Онона и расходились, когда уже заходило солнце. На это празднество Темучжина привел какой-то слабосильный парень. Выждав время, когда все праздновавшие разошлись, Темучжин бежал от этого слабосильного парня, вырвавшись у него из рук и всего раз ударив его по голове шейной своей колодкой. Он прилег было в Ононской дубраве, но, опасаясь, как бы его не заметили, скрылся в воду. Он лежал в заводи лицом вверх, а шейную колодку свою пустил вниз плыть по течению. Между тем упустивший его человек громко вопил: «Упустил колодника!» На его крики со всех сторон стали собираться тайчиудцы. Они тотчас же принялись обыскивать рощу Ононскую: светил месяц, и было светло, как днем. Сулдусский Сорган-Шира проходил как раз мимо того места, где Темучжин лежал в заводи. Он заметил его и говорит: «Вот это дело! За то, видно, ты и не мил своим братцам, что так хитер, что

Во взгляде – огонь,

А лицо – что заря.

Но не робей, так и лежи, я не выдам!» – и поехал дальше. Когда стали уговариваться о дальнейших поисках, Сорган-Шира посоветовал: «Давайте снова хорошенько обыщем каждый свой участок обратным путем». Все согласились и пошли каждый обратно тем же своим путем, снова тщательно его обыскивая. Вторично проезжая мимо него, говорит Сорган-Шира: «Лежи себе. Неподалеку тут твои братцы точат на тебя зубы и языки. Но не робей!» – и поехал дальше. И опять уговариваются они о новых поисках, и опять советует Сорган-Шира: «Сынки тайчиудцы! Среди белого дня вы потеряли целого человека, как же можем мы найти его темною ночью? Давайте напоследок хорошенько посмотрим на обратном пути, каждый свою долю, да и по домам; а завтра утром опять сойдемся на поиски. Куда может уйти этот человек с колодкой на шее?» Все согласились и пошли снова повторным поиском. Опять подъехал к нему Сорган-Шира и говорит: «Уговорились кончать поиски, утром будем искать.

Теперь ты выжди, когда мы разойдемся, да и беги домой. Если же тебя кто увидит, смотри, не проговорись, что я тебя видел». И с этими словами уехал.

Выждав, пока они разошлись, Темучжин пошел вниз по Онону разыскивать юрту Сорган-Шира. Он размышлял так: «Еще позавчера… мне пришла очередь ночевать тут… сыновья его (Сорган-Шира) Чимбай с Чилауном жалеют меня. Ночью, видя мои мучения, ослабляют колодку и дают возможность прилечь. А теперь вот Сорган-Шира хоть и заметил меня, а проехал мимо. Не донес. Не спасут ли они меня и в настоящем положении?»

Юрта Сорган-Шира была приметная: все время переливали молоко и всю ночь до самого рассвета пахтали кумыс. Примета – на слух. Идя… на стук мутовки, он и добрался до юрты. Только он вошел, как Сорган-Шира говорит: «Разве я не велел тебе убраться восвояси? Чего ты пришел?» Тогда оба его сына, Чимбай и Чилаун, стали говорить: «Когда хищник загонит малую птичку в чащу, то ведь и чаща сама ее спасает. Как же ты можешь говорить подобные слова человеку, который к нам пришел?» Не одобряя слов своего отца, они сняли с него колодку и сожгли ее на огне, а самого поместили в телегу, нагруженную овечьей шерстью и стоявшую за юртой. Они поручили его заботам младшей сестры, по имени Хадаан, строго наказав ей не проговориться об этом деле ни одной живой душе.

На третий день, подозревая, что его скрывает кто-нибудь из своих же, стали всех обыскивать. У Сорган-Шира обыскивали в юрте, в повозках и всюду, вплоть до исподов сидений. Забрались потом и в телегу, загруженную овечьей шерстью, позади юрты. Разобрали шерсть сверху и стали уже добираться до дна, как Сорган-Шира говорит: «В такую-то жару как можно усидеть под шерстью?» Тогда люди, производившие обыск, слезли и ушли. Когда обыск окончился, Сорган-Шира говорит Темучжину: «Чуть было ты не развеял меня прахом. Ступай-ка теперь и разыскивай свою мать и братьев!» Он дал Темучжину беломордую рыжую яловую кобылу, сварил двухгодовалого барана, снабдил его бурдюком и бочонком, но не дал ни седла, ни огнива. Дал только лук да пару стрел. С таким снаряжением его отпустил…Он нашел своих…» [Сокровенное сказание, с. 94–96].

По Рашид-ад-дину: «Случилось так, что Таргудай-Кирил-тук, государь племени тайджиут, который был его врагом, настиг и захватил его. Он сделал для него рогатку и берег его: в то время еще не было в обычае быстро убивать пленников. Была одна старуха из племени Тайджу-Эгэчи. Ее называли Тайджу… эта старуха все время расчесывала волосы Чингисхана и прислуживала ему. Поскольку все время шея у него была до крови натерта рогаткой, она подкладывала Чингизу под шею немного войлока и вообще постоянно проявляла к нему милосердие. Спустя некоторое время Чингис-хан в один из дней нашел удобный момент и бежал вместе с рогаткой. В тех пределах было большое озеро. Он залез в него и вместе с собой погрузил в воду и рогатку, так что из всего его тела из воды высовывался лишь один нос. Отряд тайджиутов пустился его преследовать; его искали. Соркан-Ширэ из племени сулдус… был среди того племени, и кибитка его тоже была поблизости. Внезапно его взор упал на благословенный нос Чин-гис-хана. Он догадался, что это он. Тайком он подал знак, чтобы тот погрузил поглубже голову, и сказал тем людям (тайд-жиутам): «Вы продолжайте обыскивать другие окрестности и стороны, чтобы мне здесь быть настороже!» – и этим он их рассеял по разным сторонам. Когда настала ночь, он вытащил из воды Чингис-хана, снял с его шеи рогатку, отвез его в свой дом и спрятал на телеге под большой кучей шерсти. После этого сборище ищущих Чингиза проследило его следы до той местности. Они возымели подозрение, что он может быть в кибитке Соркан-Ширэ, учинили там тщательный розыск вплоть до того, что несколько раз протыкали ту шерсть вертелами, но он не появился оттуда. Так как Всевышняя истина возжелала его счастья, то ни разу не было причинено вреда и боли его благословенному телу; его не нашли и ушли. После того Соркан-Ширэ дал ему рыжую кобылицу, немного мяса и вертел для кебаба, а также дал ему кое-что из вещей, которые нужны в путешествии, как то: стрелы, лук и прочее, а кое-чего не дал; говорят, что он также не дал ему огнива и отправил его» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 1, с. 172–173].