Великие женщины великих мужчин - [55]

Хотя для Таис любовь — профессиональная деятельность, читатель ни за что не признает в ней тривиальную продажную женщину. Скорее, узрит личность, предпочитающую свободу своеобразному виду рабства (который, кстати, сохранился в сублимированных формах и до начала XXI века). Философия свободы сквозит в словах Ефремова, вкладываемых в уста героини: «Их жены — рабыни, они могут воспитывать только рабов. Такова расплата за темных и запуганных их женщин» (эта фраза в равной степени направлялась мужчинам и женщинам). В этом Таис походит на более реальную женщину античности — Аспазию, но подруге Перикла повезло больше: она встретила мужчину, стремящегося к очагу, жаждущего семейного тепла, а не только жара страсти. Зато Таис знает о любви именно то, что приковывает мужчин и заставляет их никогда не забывать даже о мимолетной встрече. Ефремов не случайно вводит эпизод ночного купания героини в Евфрате и ее неожиданной встречи с царем. Сутки напролет, возбужденные друг другом и искусно используемыми стимуляторами, они забываются в диком огне безудержной обоюдной страсти. Эта сцена — для демонстрации сугубо женской силы. И для подчеркивания необходимости ее наличия и развития.

В уникальном абсолюте свободы Таис и кроется ее небывалое женское могущество. Но ключевой момент жизни Таис все же иной: она вышла замуж за Птолемея (принца в нашем понимании), а после смерти Александра Македонского стала царицей Египта. Тут среди прочего, показан великий переход в женщине — от силы страсти к могуществу мудрости. Таис действительно непрерывно и последовательно растет, и прежде всего духовно.

У каждой героини — своя песнь любви, и у каждой — своя драма отношений с мужчинами. В обоих случаях концовка додумана автором. Но симптоматично, что мудрость (у Таис) побеждает все остальные метаморфозы. Ефремов тут говорит за двоих: «Проходят годы, и вдруг ты открываешь в себе отсутствие прежних желаний и понимание своего места в жизни. Приходит самоограничение, осторожность в действиях, предвидение последствий, и ты — мудр».

В уникальном абсолюте свободы Таис и кроется ее небывалое женское могущество. Она демонстрирует готовность следовать за воителем, почти наверняка зная, что будет им отвержена, но также зная, что способна зажечь его демоническим огнем. В этом — ее осознание магии женщины, призванной воспламенять и направлять, наделять новыми импульсами. Но ключевой момент жизни Таис все же иной: она вышла замуж за Птолемея (принца в нашем понимании), а после смерти Александра Македонского стала царицей Египта. Тут среди прочего, показан великий переход в женщине — от силы страсти к могуществу мудрости. «Если вы хотите, чтобы рядом с вами был Великий человек, то надо тоже быть Великой», — этот комментарий одной из читательниц «Таис Афинской» невозможно оставить без внимания, ибо он удивительно точно отражает философию успешной и гармоничной женщины. И Таис действительно непрерывно и последовательно растет, и прежде всего духовно.

Образ же Паолы явно не дотягивается до духовного пространства. Может быть, потому, что и самому Джеку Лондону повезло со спутницей гораздо меньше, чем Ивану Ефремову. Впрочем, все закономерно. Виртуальная Паола растеряла себя точно так же, как реальный Джек. Выдающийся писатель, искрометный талант, незаурядный мужчина, он не сумел перейти на новый уровень восприятия жизни — духовный; оттого-то плод его внутреннего духа остался на грани мирского. Одно лишь можно считать позитивным: авторство своей судьбы героиня Джека проводит последовательно, как и он сам.

Следует сказать о восприятии двумя героинями дома и очага. «В Элладе все свободные женщины разделяются на жен, хозяек дома и матерей и, с другой стороны, на гетер-подруг», — это слова Ефремова. Они объясняют несколько отвлеченное, отстраненное отношение гетеры к домашнему очагу — как к некой угрозе оказаться порабощенной. Но и Т аис и Паола показаны как женщины, объединившие в себе все эти качества. Такая идея многим кажется утопической, но она сигналит ярко, как маяк в ночи. Впрочем, каждая женщина сама сделает свой выбор: принадлежать ли к определенной категории, или же быть универсальной личностью!

Еще один, теперь уже начертанный женщиной убедительный типаж. Образ Скарлетт О’Хара, созданный Маргарет Митчелл, — это рефлексия женщины на двусмысленную жизнь в патриархальном мире (конечно, в контексте своего времени). Это старательно выведенный образ непрестанно атакующей хищницы, предназначенный в качестве успешного образца выживания и организации жизни в мужском, полном трудностей, загадок и непростых переходов мире стремления к обладанию и доминированию. Да и в биографических справках о Маргарет Митчелл можно отыскать информацию, что тему романа «Унесенные ветром» она сама определяла как «выживание». Однако важно не общее понимание идеи, а конкретные поведенческие реакции, поступки, порывы — словом, все, что составляет внешне успешный женский образ. Пусть и наполненный страданиями, внутренней тревогой, вечными сомнениями, что придает ему жизненности. Именно поэтому есть ощущение, что, несмотря на изменившийся этнопсихологический контекст, пестрый образ Скарлетт О’Хара довольно актуален для женщин нового времени.