Великие шпионы - [89]

Никто из нас не имел склонности к сочинению любовных писем, — в конце концов, мы же не обладали женским видением мира, — и не так просто было спросить какую-нибудь девушку, способна ли она сочинить первоклассную песнь любви. Поэтому мы попросили одну девушку из министерства найти нам такую писательницу. Она взялась за это, но никогда не назвала имени той, которая составила два замечательных письма, найденных на теле майора Мартина.

Я решил, что первое из этих писем будет на бумаге для заметок моего зятя, будучи уверенным, что ни один немец не устоит перед «чисто английским звучанием» адреса «Манор-хаус, Огборн Сент-Джордж, Мальборо, Уилтшир». Датировано оно «воскресенье, 18 го» и выглядит следующим образом:

Манор хаус,

Огборн Сент-Джордж,

Мальборо, Уилтшир.

Телефон: Огборн Сент-Джордж, 242. Воскресенье, 18-го.

Милый, я полагаю, что провожать таких, как ты, на вокзале — один из неприятнейших видов спорта. Уходящий поезд может оставить зияющую дыру в жизни, которую отчаянно — и совершенно напрасно — пытаешься заполнить тем, чем тешилась целых пять недель назад. Тот замечательный погожий денек, что мы провели вместе… О, я знаю, что это уже давно сказало, по если бы изредка можно было останавливать время хоть на одну минуту… Но что толку в этих рассуждениях. Соберись с духом, Пам, и не будь маленькой дурочкой.

От твоего письма мне стало немного легче — по я ужасно рассержусь, если ты будешь и дальше превозносить меня до небес — я совсем не такая уж замечательная, в чем, боюсь, ты скоро убедишься. Вот я и провожу уик-энд в этом божественном месте, а мама и Джейн очень добры и внимательны — даже чересчур, мне тут безумно скучно, и я с нетерпением дожидаюсь понедельника, чтобы вернуться на чертову мясорубку. Так по-идиотски растрачивать время!

Билл, дорогой, дай мне знать, как только устроишься и сможешь замышлять какие-то планы, и, пожалуйста, не давай им послать тебя в те ужасные дебри, куда сейчас принято отправлять мужчин — теперь когда мы нашли друг друга в целом свете, не думаю что смогу это вынести…

Со всей моей любовью,

Пам.

За этим письмом следовало другое, на двух листах простой бумаги, какую в правительственных учреждениях используют для вторых и третьих экземпляров на машинке. Оно было помечено «Контора, среда, 21-го» и исполнено сначала нормальным почерком, который под конец сменился размашистыми каракулями видимо, девушка поспешно заканчивала его, заслышав шаги возвращающегося начальника. Вот оно:

КОНТОРА Среда, 21-го.

Цербер на полчаса выбрался из своей конуры, вот я и пишу тебе снова разную чепуху. Твое письмо пришло сегодня утром, когда я уже мчалась на службу — опаздывая, как обычно! Ты так замечательно пишешь. Но что это за мрачные намеки насчет того, что тебя куда то отсылают конечно, я никому не скажу ни слова — я никому не рассказываю, что ты мне говоришь, по это же за границу, да? Потому что я не выдержу этого, не вынесу, так им и передай. Дорогой, ну почему мы встретились в разгар войны, что за глупость такая — не будь войны, мы бы уже по женились, ходили бы вместе по магазинам, покупали шторы и прочес. И я бы пс сидела целый день в дурацкой конторе, печатая какие-то идиотские протоколы — я же знаю, что моя никому ненужная работа ни на минуту не приблизит конец войны…

Милый Билл, я так потрясена твоим кольцом — скандально экстравагантным — ты же знаешь, как я обожаю бриллианты — не могу ни на минуту отвести глаз.

Вечером иду на довольно-таки нудные танцы с Джоном и Хейзел, думаю, они мне приведут какого-то партнера. Ты же знаешь, что у них за приятели — с самым выдающимся кадыком в мире и с самой сверкающей лысиной. Как некрасиво и неблагодарно с моей стороны, по на самом деле я же не такая — ты же понимаешь — правда?

Слушай, милый, следующие воскресенье и понедельник у меня выходные — на Пасху. Конечно, я поеду домой, и ты приезжай, если сможешь, а если даже не сумеешь вырваться из Лондона, я тогда приеду к тебе и мы весело проведем вечер… (Кстати тетя Мэриан просила привести тебя к обеду в следующий раз как я буду У нос, по с этим можно и подождать, как по-твоему?)

Вот идет Цербер, миллион раз целую, любимый,

твоя Пам.

Мы оценили эти шедевры — они идеально подходили для нашей цели.

Прежде чем положить письма в карман майору Мартину, мы приняли некоторые меры предосторожности. Нелюбовные я несколько дней проносил в кармане, чтобы они приняли надлежаще потертый вид. Но с. любовными посланиями возникла проблема, особенно с тем, что на тонкой бумаге. Конечно, письме! должны были выглядеть так, будто их много раз перечитывали, так что они не могли сохраниться в первозданном виде; но нельзя было придать им такой вид, просто сминая и тут же разглаживая, как кто-то неразумно предложил: коль уже документ был смыт, то сколько его ни разглаживай, следов небрежного обращения не скроешь — а Билл Мартин ни в коем случае не поступил бы так с этими посланиями. И я сделал так, как обращался бы он: складывал их вчетверо и тут же разворачивал, снова и снова, а еще осторожно тер о мундир, чтобы они приобрели заношенный вид.

3 мая мы получили сообщение от военно-морского атташе в Испании… Тело майора королевской морской пехоты Мартина было подобрано близ берега в районе Уэльвы 30 апреля 1943 года.