Великие шпионы - [125]

— Видимо, перетрудился, — прокомментировал Поллак. — Просил меня помочь ему немедленно вернуться в Прагу, причем с комфортом. Можете дать ему сопровождающего?

Гайер сказал, что сегодня уже ничего нельзя сделать, но добавил:

— Успокойте полковника и скажите, чтобы он утром зашел ко мне. Я сделаю для него, что смогу.

Поллак вернулся в кабинет.

— Пойдем, — сказал он Редлю в присутствии «официанта». — Я уверен, мы сумеем уладить твои дела.

Слова Поллака привели сыщика-официанта в изумление Он слышал, как прокурор звонил шефу полиции, а после этого он вдруг обещает шпиону и предателю «устроить» его дела. Дело хотят замять? Неужели могущественный генштаб употребил свое влияние, чтобы не допустить судебного процесса? Измену Альфреда Редля будут замалчивать. Но самого предателя не пощадят. Беспокойство сыщика — это еще ничто по сравнению с затруднениями такого высокого начальства, как Урбанский и Конрад фон Гётцендорф. Последний, которого нашли, когда он развлекался с друзьями в «Гранд-отеле», воскликнул:

— Это же 8-й корпус — самое уязвимое место! Если он выдал план номер три…

Говорят, главнокомандующий буквально на глазах осунулся — ведь план номер три отражал все новейшие тактические и технические разработки его штаба.

— Он сам должен раскрыть масштаб предательства. А после этого, — жестко произнес Конрад, — он должен умереть… И причина смерти пусть останется неизвестной. Поручаю это четверым офицерам — вам, Ронге, Гоферу и Венцелю Ворличеку. Все должно свершиться до утра.

В половине двенадцатого ночи Редль расстался с Поллаком и вернулся в отель. В полночь к нему в номер вошли четыре офицера в парадных мундирах. Он что-то писал за столом. При виде вошедших он встал и раскланялся.

— Понимаю, зачем вы пришли, — сказал он. — Я сам себе испортил жизнь. Вот пишу прощальные письма.

Мы должны знать масштабы и продолжительность вашей… э-э… деятельности.

— Все, что вы хотите знать, вы найдете в моей квартире в Праге, — ответил Редль. Затем он попросил револьвер.

Пи у одного из офицеров оружия не было, но через пятнадцать минут один из них принес браунинг и вручил его полковнику. Оставшись один, в завершение опасного витка своего предательства, он написал на половинке листа писчей бумаги своим твердым разборчивым почерком:

Легкомыслие и страсти погубили меля. Молитесь за меня. Я расплачиваюсь своей жизнью за собственные грехи.

Альфред.

1.15 ночи. Сейчас я умру. Не допускайте вскрытия. Молитесь за меня.

Он оставил два письма в запечатанных конвертах: одно было адресовано его брату, другое — генералу барону фон Гизлю, который доверял ему и протежировал с повышением. А Редль употребил его доверие во зло. Впрочем, если бы начальство не ценило его так высоко, он остался бы в Вене и, продолжая службу в разведке, мог бы еще годами скрывать свою шпионскую деятельность; у начальника же штаба корпуса в Праге таких широких возможностей не было. Офицеры, которым начальник австрийского генерального штаба поручил допросить Редля и «помочь» ему расстаться с жизнью, уселись в кафе «Централь», заказали кофе и, молчаливые и напряженные, приготовились ждать всю ночь. Каждые полчаса один из них занимал пост в коридоре отеля «Кломзер». Только в пять часов утра они решились действовать. Вызвав в кафе одного из сыщиков, следивших за Редлем, они дали ему конверт, адресованный предателю, и приказали вручить полковнику лично. Сыщику намекнули, что он может обнаружить, и запретили поднимать шум, если полковник мертв.

Явившись в «Кломзер», сыщик объяснил свое поручение сонному портье, затем поднялся наверх и постучал в дверь номера 1. Не получив ответа, он толкнул дверь. Она оказалась не запертой. Войдя в ярко освещенную комнату, он увидел, что Альфред Редль лежит на полу. Видимо, тот стал перед зеркалом под сильным светом и пустил пулю себе в лоб. Полицейский немедля вышел, прикрыл дверь и на цыпочках миновал дремлющего портье.

Несколько минут спустя на столе у портье зазвонил телефон. Ему было сказано позвать полковника Редля. С того момента, как два письма с адресом Опера-баль, 13 были получены на венском почтамте, и до обнаружения тела Редля перепуганным портье прошло тринадцать часов.

Администрация отеля немедленно вызвала полицию; Гайер и врач поспешили в «Кломзер». Военным теперь нельзя было вмешиваться. Но преданный слуга Редля, Иозеф Сладек, обратил внимание Гайера на интересную деталь. Револьвер браунинг не принадлежал его хозяину. Ночью к нему приходили четверо офицеров. Это явно убийство! Гайер отвел слугу в сторонку, побеседовал с ним наедине, и наутро газетчики не могли выжать из Сладека ни единого слова.

Как только Конраду фон Гётцендорфу доложили о самоубийстве Редля, он назначил следственную комиссию из одного полковника и одного майора, которые отбыли в Прагу специальным поездом. Обыск квартиры погибшего они проводили в присутствии генерала барона фон Гизля, и результаты оказались поразительными. Квартира Редля была роскошно обставлена, из документов вытекало, что в 1910 году он купил дорогостоящее имение, в Вене он владел большим домом, а за последние пять лет приобрел «не менее четырех дорогих автомобилей».