Великие русские старцы - [125]

И так батюшка это сказал, что у меня как лихорадка какая сделалась, я не соображала, что надо попросить прощения. Я упала к нему в ноги и все говорила:

— Что же мне теперь делать? Я пойду, я скажу ей…

Батюшка, видя мое состояние, сказал сдержанно, спокойно:

— Нет, и виду не подавай, работай как работала; а если опять попросит, иди беспрекословно.

◊ Пришла как-то к старцу вечером, дождалась своей очереди. Он благословил и говорит:

— Нельзя ли там у тебя сказать: три рабы Божии, сестры, нуждаются в работе. Попроси дать им работу. Да только у них машинки нет, — может, и машинку им купят?

— Знаете, батюшка, — говорю, — лучше я попрошу их устроить на место, а не на дому работать, скорей устроят и удобнее просить об этом. И для них лучше: отслужили свои часы, а там и ко всенощной успеют, и к обедне утром.

Батюшка молча выслушал, благословил меня и отпустил. Иду я домой, а тяжело сделалось на душе. Вскоре встретила неожиданно этих самых сестер и говорю:

— Батюшка что придумал: чтоб я работы попросила вам из нашей закройной, да еще машинку! Это же совершенно невозможно. Я ему сказала: «Батюшка, лучше я попрошу их на место устроить».

Они смотрят на меня во все глаза:

— Вы старцу так сказали? Да как же это вы могли? — И смеются, и обнимают меня. — Ах, вы! Да разве батюшка не знает, что можно и чего нельзя? Если он сказал, значит, можно.

— Да как же можно? — говорю им. — Да мне скажут: «А вы ненормальная?» Это совсем невозможно!

Но они начали меня убеждать, что у старца невозможного нет, и так меня пристыдили, что я пошла к нему и сказала:

— Батюшка, простите меня, что я осмелилась прекословить вам в вашей просьбе. Благословите, я попрошу о сестрах.

Прихожу в закройную, стала говорить, чтобы дали им работы и что машинки они не имеют. И вдруг заведующая говорит:

— Скажите им, пусть придут утром.

Прошло несколько дней, прихожу к старцу, он меня благословляет и говорит:

— А машинка-то какая! Ножная, зингеровская!

И с такой радостью, с такой любовью он это говорит, а я ничего не понимаю — про что это он? Потом уж узнала, что эти сестры были у нас в закройной и им дали работы — самой выгодной — и купили машинку, будут у них два рубля в месяц удерживать за нее. Они были очень довольны и говорили: «Все это старец устроил!» Я просто не верила своим ушам — ведь я считала его просьбу невыполнимой. И вдруг так просто и так скоро все совершилось!

◊ Прихожу как-то к старцу вечером, беру благословение. А он, когда благословлял, любил говорить: «Аминь». Поцеловав его руку, я взглянула на него и смотрю, ожидая, что он скажет «аминь», а он отодвинул меня и говорит:

— Пойди в комнату, посмотри на Николая Угодника.

Я пошла, не понимая, что это значит, посмотрела на большой образ святителя Николая, Мир Ликийских чудотворца, приложилась к нему и ушла домой. Мною была только что куплена первая духовная книга — «Поучения аввы Дорофея». Дома открыла ее и вдруг читаю: «Смотреть в глаза — это есть дерзость, нужно подходить и говорить, опустив глаза вниз». Тут я поняла, почему старец так сказал. Он вообще иногда учил, не прямо сказывая или обличая, но как бы притчей.

◊ Там, где я служила, одна раба Божия так завидовала мне и ревновала меня к хозяйке, что своими обидами довела — хоть с работы уходи! Не знала я, что и делать. Старцу не говорила: ну как я буду жаловаться? Прихожу раз после искушения с нею, а он благословляет меня и говорит:

— Ты знаешь отца…?

— Знаю, батюшка.

— Ведь вот, видеть меня не может! Никогда не пройдет, чтоб не оскорбить, а я всегда за него молюсь. И ты также, если случится тебе потерпеть, положи за того человека по три поклонника, утром и вечером.

— Батюшка, и меня тоже… — говорю я. А он отвел меня рукой и не стал слушать. Поглядел серьезно, будто хотел сказать: «Я про тебя и говорю».

◊ А как батюшка утешал меня своими беседами! Бывало, скажет:

— Ах, чадо мое возлюбленное, если бы ты знала, как хочется мне спасти вас! Все бы претерпел ради вас, пусть Господь вас спасет! Только бы вас к Нему привести! Только бы вы спаслись, нет у меня большей заботы, как только привести вас ко Господу, и нет серьезнее дела на земле, как спасение души, весь мир не стоит одной души, работающей Господу. — И слезы крупными каплями падали из его глаз.

◊ Когда я с молитвой входила в его келлию за благословением или советом, он всегда поглядит в глаза и запоет: «Во смирении помяну ны Господь: Аллилуиа!» — и этим вкладывает в мое сердце: «Смиряйся!»

◊ Раз пришла я к батюшке и говорю, что я делаю в день по триста поклонов. Он спрашивает: «Что?» Я повторила, а он, ударяя меня по лбу, говорит:

— Что ты! Кто же тебе позволил?

А вскоре я в книге прочитала, что нельзя без благословения принимать на себя никакие подвиги и труды, иначе можно в такую гордыню и прелесть впасть, что вместо спасения придешь к погибели.

◊ Однажды пришла со своим исповедальным листком с грехами, а тут к старцу зашел иеромонах по делу. Я стою на коленях, но читать перестала, а он говорит: «Читай». Я продолжаю читать еле-еле, почти про себя, — стыдно очень. А он громко повторяет да переспрашивает. Как же мне было тогда тяжко и скорбно! Думаю: «Ох, уж поскорей бы он уходил, монах этот!» Потом только поняла, что этим старец душу мою от гордыни и своеволия излечивал.