Великие Матюки - [26]

– А у вас что? Поймали что хорошее? – поинтересовался изобретатель.

– Ага, поймали, – ухмыльнулся доктор. – Водяного за хвост. Хотели веслом прибить, да откупился, па-адлец.

– В смысле? Рыбой откупился?

– Ха, рыбой! Рыбу мы и без него поймали! У него кое-что интересней нашлось!

– Русалки, что ли?

– Ха, русалки! Кому нужны русалки? Иди посмотри, там, в лодке лежит. Иди, иди, тебе понравится. И это! Магарыч готовь! – последние слова доктор выкрикнул вслед своему брату, который заинтригованно поспешил к озеру. Мы с доктором скинули снасти на траву возле беседки и налегке двинулись следом за ним. Не пройдя и полпути до озера, мы услышали радостные вопли изобретателя.

– Мотор! Мой моторчик! А я же его как искал! И нырял! И тралил! – возбужденно выкрикивал изобретатель. – Ребята! Теперь я ваш должник!

– Это ты Жене спасибо скажи, это он якорь кидал и пропажу твою зацепил, – сказал подошедший к нему доктор. – Думали сперва – коряга. Еле выволокли. Хорошо, что дело было на мелководье.

– Женя! Ты послан мне небом! – благодарно воскликнул изобретатель. – Ну, теперь уж точно с меня причитается! Баньку я уже затопил, так что отработаю на совесть!

И была банька. Воспрявший духом изобретатель (как-никак дела налаживаются!) был в ударе. Он плескал на раскаленные камни настой душистых трав, по очереди загонял нас в жарко натопленную парную, укладывал на полок, омахивал веником, затем волок в предбанник, окатывал ледяной водой, потом снова тащил в парную, снова укладывал на полок, снова брался за веник и, выписывая веником хитроумные пассы, усердно охаживал им наши разгоряченные тела.

Тем временем Зинаида хлопотала с ужином. И когда мы, разморенные и раскрасневшиеся, выбрались, наконец, из бани и окунулись в прохладу осеннего сада, на накрытом столе беседки нас ожидали полдюжины плошек с дивными домашними разносолами, чугунок ароматной ухи, расписное блюдо рассыпчатой картошки с щедрым ломтем сливочного масла и целая жаровня щучьих котлет, томленных с овощами. Само собой разумеется, посреди всей этой красоты истекал влагой запотевший графин чудного бальзама на двенадцати травах.

Спустя час, сытые и захмелевшие, мы безмятежно нежились в беседке у потрескивающего костра. Старик Готье, причастившийся банного духа и духа хмельного наравне со всеми, развалился в кресле-качалке и блаженно млел, щурясь на огонь. Я терзал хозяйскую гитару, которую толком так и не сумел настроить. А братья смажили сало на шампурах и вели неторопливую беседу, каковую обычно заводят в подобной обстановке: о политике, о коварной женской сущности, о черных космических дырах и о тонкостях ужения плотвы – словом, о всех тех вещах, в коих всякий в меру нетрезвый мужчина мнит себя непререкаемым авторитетом. За разговорами незаметно опустел графин, и хозяин снарядил супругу за другим.

– Хорошо-то как! – блаженно улыбаясь, промолвил доктор и потянулся как кот.

– Да, ощущения сказочные, дядя Вася, – согласился я. – В жизни ничего подобного не испытывал! А деда, похоже, совсем развезло.

– Да, прибило старика, притих, – согласился доктор, покосившись на француза. – А что, Петя, у вас тут действительно белые свиньи водятся?

– Видели тут как-то одного такого альбиноса, – ответил изобретатель. – У меня здесь Пузиков с дружками на кабана ходил в прошлом году – та еще эпопея была! Ну, ходил – это я утрирую, такое начальство, в рот ему ноги, на охоту пешком не ходит, да и не на кабана они ходили, а на зайца, но дело не в этом. Приехали они, значит, ко мне как всегда вечером, в баньке попарились, лейку залили, и потянуло их на подвиги. Взяли ружье, залезли в свой УАЗ и вперед. Едут они, значит, на УАЗе по полю, фарами шарят, ищут зайца, а тут – раз! – кабан! Встал на пути и стоит – ноль внимания! И что самое интересное – белый! Что делать? И эти клоуны не придумали ничего лучше, как палить в него из ружья! Третьим номером! А что ты кабану третьим номером сделаешь? Тот хрюкнул только и дёру через поле. Они за кабаном! Летят по полю, орут, из ружья палят, а тут вдруг откуда ни возьмись – егеря! Стой, кто такие, протокол, все дела. Пузиков хоть и бугор, а пришлось ему объяснительную писать. Потому как ночью по пьяни они на территорию соседнего района заехали. А с тамошним бугром он еще лет пять назад расплевался. С той объяснительной потом вся область потешалась! Мол, что это вы пили такое, что вам вместо белых коней белые свиньи мерещатся.

– И что они в той объяснительной понаписали? – заинтригованно спросил я.

– Я сам, конечно, не читал, но с чужих слов дело было представлено так. Сидят они у костра, никого не трогают, вдруг из леса выбегает кабан, хватает портфель с документами государственной важности – и деру! Дали предупредительный в воздух, кабан не отреагировал, пришлось преследовать. И что самое интересное, – изобретатель поднял вверх указательный палец, – действия их были признаны правомерными! Во какие у нас тут чудеса творятся!

Он вынул из огня шампур с кусочком зажаренного сала и передал его мне. Я легонько качнул кресло-качалку и вежливо предложил угощение мсье Готье. Старик открыл глаза, пробормотал что-то про холестерол и снова ушел в себя.