Великие любовницы - [144]

Но не важно. В общем, когда-то король был сексуальными услугами Помпадур доволен, теперь нет — вот печальная истина. Умная маркиза Помпадур быстро поняла всю опасность своего положения, плакать и стенать перестала, слезы быстро вытерла и «утерла нос министрам». Смотрите, как они вместе с придворными радостно руки потирают: наконец-то деспотическому и абсолютному владычеству ненавистной маркизы Помпадур пришел конец. Вот-вот по примеру других королей, не церемонившихся со своими опостылевшими куртизанками, ее посадят в телегу, пардон, в возок, дадут в ручки горсть бриллиантов, и айда — в путь-дорогу! В монастырь ли близлежащий, в отдаленный ли замок, или вообще к экс-мужу — это уж на нее, куртизанки, усмотрение, но только непременно подальше от дворца и с глаз долой. Феномен истории или феномен ума Помпадур, но такое не случилось! И когда она стала неугодной королю как женщина, она стала угодной как самый близкий друг, соратник, приятель, заботившийся о сексуальных наслаждениях короля. И вот тогда-то, дорогой читатель, появился «Олений парк» со множеством маленьких уютных особнячков, в которых по две, по три жили маленькие развратницы в очень изысканной обстановке. Когда они беременели и разрожались ребеночком, заботой Помпадур и камердинера короля Лебеля было будущее их устроить. Выгодно замуж выдать, приданое дать и судьбой ребенка, воспитываемого чаще всего в каком-нибудь монастыре, поинтересоваться. Словом, незаменимая во всех отношениях дружба, подкрепленная отсутствием сексуальных друг к другу влечений. Так поступают умные люди. Так поступил наш светлейший князь Потемкин, когда он наскучил Екатерине Великой и ей нужен был новый любовник. Он стал ближайшим другом царицы и поставщиком любовников. Каждый какой смазливенький драгун, стоящий на страже в Царскосельском дворце, прежде чем в постель к царице улечься, должен был смотр у самого Потемкина пройти, и только его рекомендация давала любовнику царицы звание фаворита.

«Олений парк» был великолепно оборудован. Все здесь способствовало «кайфу», как теперь говорят. Все располагало к неге и удовольствиям. Тут уж порядочно пришлось маркизе Помпадур напрячь свою фантазию. Собственно, опыт в деле оборудования нелегальных гнездышек, правда, не такого масштаба, у короля уже имелся. Он еще значительно раньше, чем произвел маркизу Помпадур в официальные фаворитки, устраивал замечательные оргии в своих «маленьких кабинетах». Они размещались под крышей дворца вокруг «Оленьего парка» и представляли собой множество маленьких комнат, соединенных между собой винтовыми лестницами. Собственно, это был дворец в миниатюре, куда вход королеве Марии Лещинской был строго воспрещен. Здесь король наслаждался обществом красивых женщин, вкушал роскошные яства, и те оргии, которыми известен позднее будет «Олений парк», здесь только зарождались. Тут же король устроил свои мастерские, где любил поработать физически несколько часов. А он прекрасно резал по слоновой кости и вообще изучил множество ремесел, начиная от пекаря и кончая виноделием. Здесь в его пекарне выпекались сдобные булочки, которые подавались дамам к кофе, самолично сваренному королем. Варить кофе он был мастер, и не будь королем, вероятно, только на одном этом умении мог бы заработать себе на жизнь. Собственно, с появлением «маленьких кабинетов» и начинаются измены короля своей жене. До этого он очень верным супругом был. Регулярно, день за днем, то бишь ночь за ночью, хаживал в спальню своей жены, сопровождаемый одним только камердинером, без лишней свиты, не в пример другим королям. Ну и «вышагал» десять детишек в течение десяти лет. А раз даже получилось четверо детишек в течение трех лет. Это когда у него близнецы-девочки родились. Двое детей, сын и дочь, умерли, и вот теперь растут один хиленький дофин и семеро относительно здоровых девок. Мария совершенно измучилась беспрестанными родами и перестала пускать короля к себе в спальню. Или пускалась на хитрость. Король ее в нетерпении в постели дожидается, а она, босая, на коленях, на полу богу молится, одним глазком поглядывая, не уснул ли сексуально ненасытный ее муж. И нарочно продолжала молитву так долго, что король и впрямь засыпал, не дождавшись после бога своей порции любовных утех. А наутро недоумевал, ничего не помня. Прямо по Маяковскому: «Была любовь или нет? Какая? Большая или крошечная?» А скорее всего не большая и не маленькая, а просто никакая — пресная, как тесто без дрожжей. Недаром придворные иронизировали: «В спальне королевы только одни мухи нескучные».

И конечно, вместе с растущим интервалом в любовных сношениях с супругой росло и отчуждение к ней как к женщине. Но даже уже не испытывая к Марии сексуального влечения, король все еще метресс себе не заводил. Весь королевский двор изумлялся такой верности короля. Весь Версаль насквозь с «ног до головы» преступной любовью пропах, а король хоть бы хны. Дальше разговора с дамами о музыке и балете дело не идет. Уже все придворные, все министры давным-давно метрессами обзавелись, а король все еще верность жене соблюдает. Видали вы такое? Моральность блюдет и как на тяжелую службу вечерами в спальню жены плетется. Но плоть взяла, конечно, верх у двадцативосьмилетнего короля. Оставил он альков своей тридцатипятилетней супруги. Наконец-то! В один прекрасный день после особо бурной сцены, во время которой Мария осмелилась протест на свою долю многодетной матери выразить, король по обыкновению (когда сердился) хлопнул дверью, но против обыкновения в нее уже больше не вернулся. Отныне в спальню жены король больше «не ходок». Радоваться королеве или нет, что у нее соперницы появились и немного ее сексуальную недолю облегчили? Она и сама не знала, но на всякий случай метресс короля благосклонно принимала и даже иногда подарочками одаривала. А король начал по-настоящему веселиться в «маленьких кабинетах». Впрочем, нет, по-настоящему он веселился в своем «Оленьем парке». Все там любовной истоме и неге способствует. Комнатки небольшие, но уютные и со вкусом обставленные. На стенах похабные картины вывешены, сценки из эротической жизни мужчин и женщин. А особенно привлекала одна картина, написанная с живой модели Луизон Морфи: лежит себе на столе так беспечно, будто на травке расположилась, голая Морфи, ноги широко расставила, а какой-то субъект с птичьим носом внимательно ее гинекологическое строение рассматривает. Ну чем не современная порнография, только куда как более утонченная и не так натуралистичная.