Великие химики. В 2-х т. Т. 2 - [17]
Ректор Казанского университета Николай Иванович Лобачевский[39] распорядился предоставить Зинину общежитие. И в тот же день ворота университета закрылись, был наложен строжайший карантин: грозная тень эпидемии уже нависла над, городом.
Зинин блестяще выдержал приемный экзамен и был зачислен на казенный счет студентом на отделение физических и математических наук.
24 ноября 1830 года, первый учебный день в университете положил начало новой жизни — жизни, всецело отданной науке. Профессор математики Лобачевский и профессор астрономии Иван Михайлович Симонов[40] в первые же дни занятий обратили внимание на способного юношу. Большое, значение профессор Симонов придавал практическому приложению опытных данных. Уже на первой лекции он познакомил студентов с устройством секстанта и объяснил, как с ним обращаться.
— Попрошу кого-нибудь из слушателей допытаться сделать измерение.
Зинин встал и направился к кафедре. Уверенно начал регулировать прибор. Симонов смотрел на него с удивлением.
— Вы когда-нибудь прежде работали с секстантом?
— Нет, никогда, но я читал об устройстве измерительных приборов в «Истории» Д'Аламбера[41].
— Вы знакомы с трудами Д'Аламбера?! — Симонов был поражен. Первокурсника, читавшего Д'Аламбера, он встречал впервые.
Вскоре Симонов докладывал Академическому совету:
— Зинин — самый способный из студентов. Нужно обратить «а него особое внимание.
— Очень рад, что и вы заметили это, — сказал Лобачевский. — Этот юноша проявил исключительные способности уже на вступительных экзаменах. Он может стать отличным математиком или астрономом…
В университете, как правило, учились дети обеспеченных родителей. Они стремились получить диплом, а наука их особенно не интересовала. Главным для них было сдать экзамен.
На фоне общей студенческой массы фигура Зинина резко выделялась. Такие работоспособные и стремящиеся к знаниям» студенты встречались редко. Профессора всячески содействовали им; они старались оставлять таких студентов ассистентами в университете, поручив им разрабатывать какую-нибудь тему.
Получил диссертационную тему и Зинин: «Исследование возмущений правильного движения планет, комет и спутников под влиянием других небесных тел». Он подробно изучил труды Ньютона, Эйлера, Лангранжа и Лапласа по этому вопросу и в необычно короткий срок представил завершенную работу, в которой была выдвинута новая, оригинальная теория. Исследование Зинина получило одобрение и похвалу Академического[42] совета за смелость мысли и оригинальную оценку теорий знаменитых ученых.
Зинин пользовался большим уважением и среди студентов. Обычно между «слабыми» и «сильными» студентами существовал понятный антагонизм, но к Николаю все относились с большой любовью. Он всегда готов был помочь, дать совет, объяснить… Никто не стеснялся спросить его о чем-нибудь, потому что каждый знал: Зинин обязательно поможет и в глазах его не сверкнут огоньки насмешки…
Три года учения в университете прошли незаметно. Зинин был введен в состав Академического совета «в силу исключительных способностей и вероятности стать отличным научным работником».
— Ректор советовал послать тебя в Дерпт, но профессорский институт[43] вряд ли тебе много даст. Ты и сейчас стоишь некоторых профессоров, — сказал Мусин-Пушкин[44], попечитель. Казанского учебного округа, от которого и зависела дальнейшая судьба Зинина.
— А что вы мне посоветуете, Михаил Николаевич? — спросил Зинин.
— Оставайся пока здесь и живи у меня. Мои сыновья готовятся к поступлению в гимназию. Занимайся с ними по 2–3 часа в день. В остальное время готовься к магистрским экзаменам, читай, пиши… В твоем распоряжении будет отдельная, комната.
Это предложение застало Зинина врасплох. Перспектива остаться в Казани, где он сможет пользоваться библиотекой и обсерваторией и будет иметь возможность советоваться и общаться с Лобачевским и Симоновым, привлекала Зинина. Правда, нрав у Мусина-Пушкина весьма крутой, но он бескорыстно и преданно служит науке и поддерживает все начинания ректора Н. И. Лобачевского. В сущности, Мусин-Пушкин протягивает ему руку помощи. И Зинин решает принять его предложение.
Строгий попечитель особенно заботился о будущих преподавателях университета. Он создал прекрасные условия для работы и Николаю. Летом 1833 года Зинин был назначен репетитором по физике у профессора Эрнеста Августовича Кнорра.
В следующем году Академический совет поручает Зинину читать лекции по аналитической механике, гидростатике и гидравлике вместо профессора Н. Д. Брапшана[45], переехавшего из Казани в Москву. А когда профессор Симонов ушел в отставку, Зинину пришлось читать курс лекций и по астрономии.
17 апреля 1835 года начались магистрские экзамены. Комиссия по математике задала восемнадцать вопросов, на которые соискатель должен был ответить устно. На следующий день начался письменный экзамен, длившийся семь дней. После этого состоялся экзамен по прикладной математике: на устном нужно было ответить на десять вопросов, письменный — занял три дня. Третий экзамен, по химии, проходил в течение шести дней: девять вопросов задавались на устном, на письменный отводилось пять дней. Академический совет признал все ответы Зинина удовлетворительными
