Великая война. 1914–1918 - [92]
Эффективность принятых немцами мер была весьма болезненно продемонстрирована 25 сентября 1915 года у Лоса, где британские экспедиционные силы начали наступления в Артуа, вблизи Суше, — там французы возобновили атаки на хребет Вими, а также у Таюра, Ла-Фоли и Ла-Мэн-де-Массиж в далекой Шампани, где последние наступали одни, без союзников. В обоих секторах операции предшествовала газовая атака. В Лосе облако хлора висело над нейтральной полосой и даже смещалось к траншеям британцев, скорее мешая наступающим, чем помогая им. Как бы то ни было, шесть участвовавших в наступлении британских дивизий — три кадровые (1, 2 и 7-я), две дивизии новой армии Китченера (9-я и 15-я шотландская) и 47-я территориальная — были почти сразу остановлены пулеметным огнем. Когда им на помощь выдвинулись две резервные дивизии (21-я и 24-я, обе из новой армии Китченера), выяснилось, что их исходные позиции оказались слишком далеко в тылу и они не успели подойти к передовой до наступления темноты. Им приказали возобновить атаки на следующее утро, однако они потратили его на марш-бросок. После полудня резервные дивизии перешли в наступление десятью колоннами приблизительно по 1000 человек в каждой, и все маршировали, как на параде. Обороняющиеся были поражены видом вражеской пехоты, заполонившей весь фронт. Немцы стояли, причем некоторые влезли на брустверы, и стреляли по массе людей, приближавшейся к ним по ровному лугу. Пулеметчики открыли огонь с расстояния 1300 метров. Вот свидетельство очевидца: «Никогда еще пулеметам не доставалось такой легкой добычи… стволы, раскаленные и блестевшие от смазки, скользили из стороны в сторону вдоль шеренг врага; в тот день каждый пулемет сделал по 12 500 выстрелов. Эффект был ошеломляющий. Солдаты противника падали буквально сотнями, но продолжали идти вперед, не нарушая строя и не останавливаясь, пока не наткнулись на неповрежденные проволочные заграждения второй линии нашей обороны»[350]. Столкнувшись с этим непреодолимым препятствием, уцелевшие британские солдаты наконец поворачивали назад.
Уцелело чуть больше половины тех, кто пошел в атаку… Из 15.000 пехотинцев 21 и 24-й дивизий более 8000 были убиты и ранены. Многие немцы, потрясенные видом гор трупов у Лоса, прекратили огонь, когда британцы повернули назад. «Настолько сильным было их сострадание и милосердие после такой победы»[351]… Победа при Лосе действительно осталась за немцами. Британские войска возобновляли атаки еще три недели, но им удалось отбить лишь небольшой выступ глубиной 3 километра, потеряв 16.000 человек убитыми и 25.000 ранеными. Сражение стало страшным и обескураживающим боевым крещением для солдат новой армии Китченера, хотя у шотландцев, в частности из 9 и 15-й дивизий, неудачи только усиливали воинственность. Майор Джон Стюарт из 9-й дивизии «черных стражей» писал жене после боя: «… главное — убить больше гуннов с минимально возможными собственными потерями; это большая игра, и наши союзники играют в нее превосходно»[352]. Его голос был не единственным. Новые добровольческие дивизии британцев горели желанием доказать свою боеспособность, а патриотизм французов нисколько не угас. Пройдет год и даже больше, прежде чем рвение обеих армий станет угасать перед лицом огромных бессмысленных потерь.
Как бы то ни было, с точки зрения стратегии бой у Лоса был бессмысленным — как и усилия 2-й армии Петена и 4-й армии Лангля в наступлении в Шампани, которое началось в тот же день. На фронте шириной 30 километров наступали 20 дивизий при поддержке 1000 орудий большого калибра и вслед за облаком газа, такого же, какой применялся у Лоса. Некоторые французские подразделения шли в атаку с развернутыми знаменами под барабанную дробь военных музыкантов, доносившуюся из переднего окопа. Случалось, что после того, как наступление захлебывалось, солдат вели за собой старшие офицеры. Одному из них, прославившемуся в колониальных войнах генералу Шарлю Манжену, пуля пробила навылет грудь, когда он возглавил атаку, но через десять дней полководец вернулся в строй. Несмотря на его усилия, старания других командиров и храбрость простых французских солдат, при наступлении в Шампани тоже удалось продвинуться вперед всего на 3 километра. Вторая линия немецкой обороны оказалась неприступной, и 31 октября, когда бой утих, немцы остались на своих позициях. Французы потеряли убитыми, ранеными и пропавшими без вести 143 567 человек[353].
На Западном фронте это был печальный год для союзников — они пролили много крови, но почти ничего не добились, а перспектива успеха была отодвинута на 1916-й. Немцы продемонстрировали, что они многому научились в искусстве обороны укрепленного траншеями фронта, а противник так и не нашел способа прорвать ее. Для французов это был особенно горький урок, поскольку по мере появления новых театров военных действий их союзники, похоже, предпочитали вести войну в других местах, оставляя основные силы врага на их территории. Однако разгром неприятеля — победы за пределами Франции — выглядел такой же далекой перспективой, как прорыв к Рейну. Что касается России, после вмешательства Германии, которое спасло Австрию от разгрома, на новом Итальянском фронте, открывшемся в мае, а также на Балканах и на полях сражений в Турции события развивались благоприятно для врага, но не для нее. Только на море и в далеких немецких колониях союзники добились превосходства, однако они прекрасно понимали, что эти успехи не принесут им победу.
